Карибская тайна; Немезида - [132]

— Конечно, — проговорила мисс Марпл.

— Полагаю, вам уже рассказали о дальнейших событиях той ночи, — проговорил профессор Уэнстед, — после того, как ваши ангелы-хранители увели вас?

— Вы имеете в виду Клотильду? Помню, она схватила приготовленный для меня стакан молока. Она еще держала его, когда мисс Кук вывела меня из комнаты. Наверное, она выпила его, так?

— Да. Вы предполагали, что подобное может случиться?

— Нет, я не думала об этом — во всяком случае, тогда. Наверное, подумав хорошенько, я смогла бы догадаться об этом заранее.

— Ее никто не мог остановить. Она действовала быстро, и ведь никто не подозревал, что в молоке может оказаться что-то не то.

— Так, значит, она выпила молоко...

— Это вас удивляет?

— Нет, подобный поступок с ее стороны кажется мне вполне естественным, так что удивляться нечему. На этот раз она захотела бежать от всего того ужаса, в котором жила. Так же как Верити захотела бежать от той жизни, которую вела в этом доме. Очень странно, однако, что обрушившееся на нее воздаяние так тонко гармонирует с вызвавшей его причиной.

— Похоже, что вы больше жалеете ее, чем убитую ею девушку.

— Нет, — возразила мисс Марпл, — это разная жалость. Верити мне жаль, потому что она столь многого не получила, хотя и была близка к цели — к жизни, полной любви, преданности и служения избранному человеку, истинно любимому ею. Она подлинно была Верити, истиной во всем. Ей не достался желанный удел, и теперь ничто не может наделить им ее. Мне жаль ее потому, что она не получила столь многого. Однако она избежала того, что была вынуждена перестрадать Клотильда. Скорби, горя, страха, возрастания в себе зла, поглощения им... Клотильде пришлось жить со всем этим. Среди печали, несчастной любви, которой нельзя было возвратить, среди двух сестер, подозревавших ее, боявшихся ее, рядом с так и не выпущенной ею из дома девушкой.

— Вы имеете в виду Верити?

— Да, Верити. Похороненную в саду, в приготовленной Клотильдой гробнице. Она осталась в «Старом особняке», и мне кажется, Клотильда знала об этом. Возможно, она даже видела ее. Или ей казалось, что видела — иногда, когда выходила в сад, чтобы сорвать веточку полигонума. Тогда она должна была ощущать особенную близость к Верити. Ничего худшего с ней не могло случиться... не могло ведь, согласитесь со мной? Худшего нельзя придумать... 

Глава 23 ТРИ ЭПИЛОГА

I

— От этой старой леди у меня мурашки по коже бегают, — проговорил сэр Эндрю Макнил, распрощавшись с мисс Марпл и поблагодарив ее.

— Такая тихая и такая беспощадная, — добавил к сказанному помощник комиссара.

Профессор Уэнстед проводил мисс Марпл вниз, к ожидавшему ее автомобилю, и возвратился, чтобы переброситься несколькими словами.

— Как она вам понравилась, Эдмонд?

— Самая устрашающая женщина из всех, кого я знал, — ответил министр внутренних дел.

— Самая жестокая? — переспросил профессор Уэнстед.

— Нет-нет, я имею в виду вовсе не это... она действительно вселяет страх.

— Истинная Немезида, — задумчиво проговорил профессор Уэнстед.

— Эти две женщины, — проговорил представитель прокуратуры, — агенты из службы безопасности, которые охраняли ее, описывали ее поведение в ту самую ночь самым невероятным образом. Они без труда проникли в дом, спрятались в небольшой комнатушке под лестницей и дождались момента, когда все поднялись наверх, после чего одна из них пробралась в спальню и укрылась в шкафу, а вторая осталась наблюдать снаружи комнаты. Та, которая была в комнате, говорила, что когда она распахнула дверь шкафа и вышла из него, то увидела старую леди сидящей в постели с пушистой розовой шалью на шее при абсолютно невозмутимом выражении лица и щебечущей на манер пожилой классной дамы. Обе говорили, что зрелище было весьма впечатляющее.

— Пушистая розовая шаль, — проговорил профессор Уэн-стед. — Да-да, как же, помню...

—  Что вы помните?

— Это все старый Рэфьел. Он, знаете ли, рассказывал мне о ней и хохотал. Сказал, что никогда не забудет ее явление в его опочивальню в Вест-Индии, когда к нему ночью вошла этакая смешная и вздорная старая коза в пушистой розовой шали на шее и заявила, что ему следует встать и принять какие-то там меры, чтобы предотвратить убийство. Тогда он спросил ее: что за вздор вы несете? И она не смущаясь назвала себя Немезидой. Немезидой! По его словам, он просто не мог представить себе ничего менее похожего. Так что этот штришок — этот розовый шерстяной шарф, — задумчиво проговорил профессор, — мне нравится... очень нравится.

II

— Майкл, — произнес профессор Уэнстед, — я хочу представить вас мисс Джейн Марпл, много потрудившейся для вас.

Еще молодой, тридцатидвухлетний человек посмотрел на седовласую и хрупкую старую леди с некоторым сомнением.

— О... э... — проговорил он, — похоже, мне говорили об этом. Весьма благодарен.

Он посмотрел на Уэнстеда.

— Это верно, что меня помилуют... или сделают какую-то подобную глупость?

— Да. Ваше освобождение уже рассматривается. Совсем скоро вы снова станете свободным человеком.

— Ну... — В голосе Майкла слышалось явное сомнение.

— Полагаю, вам придется заново привыкать к свободе, — приязненным тоном проговорила мисс Марпл.