Карибская тайна; Немезида - [128]

— Ах так, — проговорил профессор Уэнстед. — Вижу, мисс Марпл, вы не только мстительница, но еще и актриса. Кстати, а когда вы начали раскрывать обстоятельства этой давней трагедии?

— Начнем с того, — ответила мисс Марпл, — что я оказалась в очень трудной, почти невозможной ситуации. Я уже корила про себя мистера Рэфьела за то, что он не оставил мне никаких пояснений. Однако теперь вижу, что он поступил очень мудро, не сделав этого. Человек этот, как вам известно, был чрезвычайно умен. Я понимаю, почему он был таким большим финансистом и так легко делал деньги. Он умел четко спланировать свои действия. И выдавал мне информацию всякий раз небольшими дозами. По сути дела, он руководил мною. Сперва дал понять моим ангелам-хранителям, какова я из себя. А затем отправил в эту туристическую поездку — присматриваться к окружающим меня людям.

— А не возникали ли у вас поначалу, если можно так выразиться, подозрения в отношении кого-то из ваших попутчиков?

— Только в качестве возможностей.

— И вы не ощущали зла?

— Ах, вы вспомнили про это... Нет, ощутимой атмосферы зла я не наблюдала. Меня еще не известили о том, с кем мне нужно связаться, однако эта женщина сама вышла на меня.

— Элизабет Темпл?

— Да. Она стала для меня лучом света, пронзившим темную ночь, — продолжила мисс Марпл. — До разговора с ней я пребывала во мраке. Существовали такие предметы, которые должны были существовать, то есть их бытия требовала логика, требовало задание мистера Рэфьела: где-то должна была обнаружиться жертва, а где-то — убийца. Да, убийца непременно должен был существовать, поскольку в нем заключалась единственная связь, существовавшая между мною и мистером Рэфьелом. Там, в Вест-Индии, произошло убийство. Мы с ним имели некоторое отношение к его обстоятельствам, и все, что ему было известно обо мне, связывалось с этим фактом. Поэтому другой разновидности преступления просто не могло быть. Кроме того, данное преступление не могло оказаться случайным. Оно просто обязано было стать преднамеренным. Оно должно было являться результатом действий некоего человека, ставшего на сторону зла. Зла, а не добра. Предположительно, следовало иметь в виду две жертвы. То есть кого-то убитого и кого-то, павшего жертвой несправедливости. Обвиненного в преступлении, которого не совершал или не совершала. И потому, размышляя обо всех этих предметах, я не имела никаких оснований для предположений, пока не переговорила с мисс Темпл. Она говорила очень настойчиво, очень убедительно. Таким образом я получила первое указание от мистера Рэфьела. Она рассказала мне о некогда знакомой ей девушке... девушке, помолвленной с сыном мистера Рэфьела. Факт этот стал для меня лучом света. Далее, она сообщила мне, что брак так и не состоялся. Я спросила, почему же, и она ответила: «Потому что она умерла». Я спросила потом, от чего умерла эта девушка, и мисс Темпл проговорила очень настоятельным, очень убедительным тоном, голос ее до сих пор колокольным звоном гудит у меня в ушах: «От любви». А потом добавила еще: «Нет на свете более страшного слова, чем любовь». Тогда я еще не понимала, что именно она хотела сказать этими словами. В первую очередь мне пришло в голову, что девушка совершила самоубийство от несчастной любви. Такое происходит достаточно часто, и когда случается, оказывается самой страшной трагедией. Вот и все, что я могла знать тогда. Да еще тот факт, что она не считала себя находящейся в развлекательном путешествии. По ее собственным словам, она совершала паломничество, направляясь куда-то или к кому-то. Тогда я еще не знала, к какому именно человеку она направляется, это открылось мне позже.

— К архидиакону Брейбазону?

— Да. Тогда я не имела представления о том, что на свете существует такой человек. Однако с того самого момента я поняла, что основные персонажи, действующие лица и исполнители этой трагедии — называйте их как хотите — не являются членами туристической группы, не путешествуют с ней. Некоторые непродолжительные колебания возникали у меня в отношении некоторых конкретных персон. Сомнения у меня возникали в отношении Джоанны Кроуфорд и Эмлина Прайса.

— Почему же?

— Из-за их молодости, — ответила мисс Марпл. — Потому что юность часто связывается в сознании людей с самоубийствами, насилием, жуткой ревностью и трагической любовью. Парень убивает свою девушку... такое случается. Я стала думать о них, однако не обнаружила никаких связей. Никакой тени зла, отчаяния, никаких сожалений. Впоследствии я воспользовалась в их отношении идеей ложного указателя — за шерри в «Старом особняке» в последний вечер. Я указала, каким образом они могут рассматриваться в качестве наиболее очевидных подозреваемых в убийстве Элизабет Темпл. При следующей встрече с ними, — педантичным тоном проговорила мисс Марпл, — обязательно извинюсь за то, что воспользовалась их именами для отвода глаз. Чтобы не выдать моих истинных соображений.

— Ну а следующим событием стала смерть Элизабет Темпл?

— Нет, — возразила мисс Марпл. — На самом деле следующим важным событием для меня стал мой переезд в «Старый особняк». Любезный прием и пребывание под этим гостеприимным кровом, что также было устроено мистером Рэфьелом. Поэтому я также поняла, что обязана погостить в этом доме, хотя и по непонятной мне пока причине. Он мог просто оказаться местом, где мне могли предоставить новую порцию информации, способную провести меня дальше в моем расследовании. Простите меня, — голос мисс Марпл вдруг принял привычную для нее виноватую и чуть суетливую интонацию, — должно быть, я слишком многословна. Не стоит, наверное, вываливать на вас все свои мысли и...