Карибская тайна - [27]

– Это было перед тем, как люди вошли в столовую. Примерно около половины девятого. Вы сами как будто в это время находились в столовой, беседуя с метрдотелем Фернандо.

– Да, – припомнил Тим.

– А ваша жена вошла с террасы?

– Да, – подтвердил Тим. – Она всегда проверяет, все ли на столах в порядке. А то иногда официанты забывают что-нибудь положить. Очевидно, так оно было и на этот раз. Молли, наверно, держала лишний нож, ложку или что-то в этом роде.

– Значит, она вошла с террасы в столовую. Она говорила с вами?

– Да, мы перебросились двумя словами.

– Не могли бы вы припомнить, что именно она сказала?

– По-моему, я спросил ее, с кем она говорила. Я слышал ее голос снаружи.

– С кем же?

– С Грегори Дайсоном.

– Ага! Он говорил то же самое.

– Мне кажется, он любезничал с ней. Это вообще в его стиле. Я разозлился и сказал: «Черт бы его побрал!» – а Молли засмеялась и ответила, что в ее положении этого не избежать. Хорошо, что Молли умная девушка, потому что положение ее в самом деле нелегкое. Оскорблять гостей нельзя, поэтому такой привлекательной женщине, как Молли, остается отделываться от приставаний смехом и шутками. А Грегори Дайсон не пропустит ни одной хорошенькой женщины.

– Между ними произошла ссора?

– Нет, не думаю. Она, как всегда, просто смеялась.

– Вы не можете точно вспомнить, был у нее в руке нож или нет?

– Точно не помню… Но я почти уверен, что не было. Даже совершенно уверен.

– Но ведь вы только что сказали…

– Я просто имел в виду, что если Молли была в столовой или на кухне, то вполне вероятно, что у нее в руке мог быть нож. Но теперь я точно помню, что когда она вышла из столовой, то в руках у нее ничего не было.

– Понятно, – протянул Уэстон.

Тим искоса взглянул на него:

– К чему вы клоните? Что наговорил вам этот болван Мануэль… или как его… Энрике?

– Он сказал, что ваша жена вошла в кухню, что она выглядела огорченной и что в руке у нее был нож.

– Он просто преувеличивает.

– А за обедом или после вы разговаривали с женой?

– По-моему, нет. Я был занят.

– Во время обеда ваша жена была в столовой?

– Я… о да, мы всегда ходим от столика к столику и смотрим, все ли в порядке.

– И вы совсем не говорили с ней?

– Кажется, нет… Видите ли, в это время мы всегда так заняты, что не только не говорим, но даже не замечаем друг друга.

– Следовательно, вы не помните, что говорили с женой до тех пор, пока она три часа спустя поднялась по лестнице, после того как обнаружила труп?

– Это было для нее ужасным потрясением. Молли так расстроилась.

– Я знаю. Весьма малоприятное происшествие. А каким образом она оказалась на дорожке, ведущей к пляжу?

– Устав после процедуры обеда, она часто ходила прогуляться, чтобы хоть несколько минут не видеть гостей.

– Как я понял, когда она вернулась, вы разговаривали с миссис Хиллингдон?

– Да. Почти все уже ушли спать.

– А о чем вы беседовали с миссис Хиллингдон?

– Ни о чем особенном. А почему вы об этом спрашиваете? Что она вам сказала?

– Пока что она ничего не сказала. Мы еще не говорили с ней.

– Мы просто болтали о всякой чепухе – о Молли, о трудностях ведения хозяйства в отеле…

– И тогда ваша жена поднялась на террасу и сообщила вам о случившемся?

– Да.

– На ее руках была кровь?

– Конечно, была! Молли ведь не сразу поняла, что случилось с девушкой, – она склонилась над ней, попыталась ее поднять. Разумеется, руки у нее были в крови. Послушайте, что это вы подозреваете?

– Пожалуйста, успокойтесь, – сказал Дейвентри. – Я знаю, Тим, что вам сейчас нелегко, но мы во всем должны разобраться до конца. Насколько мне известно, ваша жена в последнее время чувствовала себя не очень хорошо?

– Чепуха! С ней все в порядке. Просто ее немного расстроила смерть майора Пэлгрейва. Это естественно – ведь Молли такая чувствительная.

– Когда она придет в себя, нам придется задать ей несколько вопросов, – заметил Уэстон.

– Ну, сейчас это невозможно. Доктор дал ей успокоительное и сказал, чтобы ее не беспокоили. Я не желаю, чтобы ее расстраивали и пугали, слышите?

– Мы не собираемся никого пугать, – сказал Уэстон. – Мы просто хотим все выяснить. Сейчас мы не станем ее беспокоить, но, как только доктор разрешит, мы будем вынуждены побеседовать с ней. – В его мягком голосе послышались властные нотки.

Тим посмотрел на него, открыл рот, но ничего не сказал.

2

Эвелин Хиллингдон, спокойная и сдержанная, как всегда, сидела, тщательно обдумывая каждый ответ. Ее темные смышленые глаза задумчиво смотрели на Уэстона.

– Да, – сказала она, – я разговаривала с мистером Кендалом на террасе, когда его жена поднялась по лесенке и рассказала нам об убийстве.

– А вашего мужа там не было?

– Нет, он пошел спать.

– У вас были какие-нибудь особые причины для беседы с мистером Кендалом?

Эвелин подняла подкрашенные брови. Этот жест, несомненно, означал упрек.

– Что за странный вопрос, – холодно произнесла она. – Нет, никаких особых причин не было.

– Вы не говорили о состоянии здоровья его жены?

Эвелин снова задумалась.

– Право, не помню, – ответила она наконец.

– Вы в этом уверены?

– В чем? В том, что я не помню? Что тут удивительного?

– Миссис Кендал как будто в последние дни неважно себя чувствовала?