Кари Мора - [10]

– Детка, да какая там жена? Это чисто для грин-карты. Мы даже с ней не…

– Жена есть жена, Антонио. Спасибо, но нет.

Под страдающим взглядом Антонио она направилась обратно к дому.

– Спасибо за чай, Guapa, – пролепетал тот.

– Следи за манерами, Антонио! – крикнул ему Бенито издалека. Он улыбался. – Для тебя – принцесса Guapa!

– Discúlpeme![16]Gracias, Princesa Guapa! – завопил Антонио ей вслед.

Она рассмеялась, но даже не обернулась.

Бенито надолго приник к стакану, потом поставил его на парапет.

«Классно, прямо как молодость вспомнил. Да и чаек отличный».

Позади него в центре бассейна возвышалась гипсовая копия Ники Самофракийской – голова, как и положено, отсутствует, крылья за спиной широко распахнуты. Предыдущий владелец дома был искренне убежден, что приобрел ее в Лувре.

Бенито посмотрел на Нику, задумался.

«Интересно, утратила ли она вместе с головой свое стремление летать или же я до сих пор вижу его в мареве горячего воздуха над обрубком ее шеи? Или, может, оно по-прежнему прячется у нее в сердце – там, где мы храним стремления и мечты? Опять стариковские мысли, ну их в баню… Хотя интересно, Кари до сих пор хранит в своем сердце какие-то мечты после всего, что ей довелось повидать? Мне тоже кое-что довелось повидать. Надеюсь, сердце у нее побольше и повместительней, чем у меня».

В полдень на подъездной дорожке дома появилось уберовское такси – Кари Мора привезла целую гору пакетов с продуктами. Водитель помог ей вытащить их из багажника и поставить на газон. Бенито быстро отложил тяпку и подхватил четыре пакета – на вид самые тяжелые.

– Спасибо, сеньор Бенито, – улыбнулась она.

Вместе прошли через боковую дверь в дом – в солярий с огромным какаду в клетке. Чтобы привлечь к себе внимание, птица перевернулась на жердочке вниз головой и клювом подхватила подложенную в клетку газету, отчего рассыпанные по ней семечки и шелуха посыпались на пол.

Бенито и Кари занесли продукты в кухню. Там было шумно – шум доносился откуда-то снизу, где работали какие-то электроинструменты. Из двери прачечной змеился красный удлинитель, пропадая на ведущих в подвал ступеньках. Еще один шнур был воткнут в розетку где-то за кухонной плитой. Бенито захотелось заглянуть в подвал. К стене привалились несколько ацетиленовых баллонов, которые еще не успели спустить вниз. Он поставил четыре пакета с продуктами на кухонную стойку и направился было к открытой двери, чтобы спуститься в подвал, как оттуда вдруг появился Умберто.

– Какого хера ты тут забыл? – рявкнул бугай.

– Продукты принес, – ответил Бенито.

– Вали на хрен отсюда. Посторонним тут нельзя. – И тут же Кари: – Я ведь предупреждал. В дом никого не пускать!

– Я просто принес продукты, – повторил Бенито. – А ты следи за своим поганым языком, тут дамы. Мог бы и сам принести, если силенок хватит.

Не самое разумное замечание. У стариков иногда что на уме – то на языке, и чихать на возможные последствия. Бенито быстро сунул руку в нагрудный карман комбинезона.

Умберто точно не знал, что у него там может быть в кармане. А Бенито вообще-то носил на груди видавший виды «Кольт» модели 1911A1 – самозарядный пистолет калибра.45, переделанный под более мощные патроны.460 «Роуленд», подарок любимого племянника, которому надоело пулять из него по арбузам. Бенито всегда держал эту машинку на боевом взводе – просто на предохранителе.

«Дедок-то, похоже, малость с приветом», – опасливо подумал Умберто. Но вслух сказал:

– Посторонним вход воспрещен. Ее могут уволить за то, что она тебя впустила. Хочешь, чтобы я звякнул боссу?

Кари повернулась к Бенито.

– Спасибо, mi señor, – произнесла она. – Все нормально. С остальным я и сама справлюсь.

– На первый раз прощаю, – буркнул Бенито прямо в физиономию Умберто и вышел из кухни.

Вдоль причальной стенки, возле которой он ковырялся тяпкой в сорняках, волной промчался большой косяк тупомордых каранксов, охотящихся за кефалью. Бенито даже почувствовал их запах и перегнулся через парапет, чтобы посмотреть, как мощные рыбины проносятся мимо, дергая остроконечными раздвоенными хвостами, а рыбки помельче и оставшиеся от них ошметки взлетают в воздух в облачках брызг. С воды поднимался маслянистый запашок, похожий на запах мочи. «Прямо как мы, – подумал Бенито. – Убивают и пожирают друг друга в точности как мы».

Сквозь подошвы башмаков он чувствовал, как в подвале тарахтит отбойный молоток.

А потом дрожащая земля вдруг подалась под тяпкой, перепутанные корнями комья повалились куда-то вниз. Теперь он смотрел прямо в большую дыру, образовавшуюся в газоне – у самого края круто спадающей в море стенки волнолома. Дыра была размером с его шляпу. Далеко внизу под газоном сквозь нее проглядывала тускло отсвечивающая черная вода, которая вздымалась и опадала в темном подземелье. Он отступил к бетонным плиткам на краю дворика, прислушиваясь к утробному бульканью воды, затягиваемой откуда-то из-под омываемой морем стенки. Дыра источала запахи, вздыхала, отрыгивая вонь протухшего мяса.

Бенито поднял взгляд на верхнюю террасу. Феликс, который делал очередное внушение Умберто, стоял к нему спиной. Бенито быстро выхватил из кармана комбинезона мобильник, включил камеру. Упал на колени рядом с дырой. С удивительным для пожилого человека проворством засунул руку с телефоном в дыру и два раза защелкнул невидимое ему подземное пространство, отворачиваясь от вони.