Карфагена не будет - [7]
— Брось!
Костя схватил друга за рукав гимнастерки и подтащил ближе к окну.
— Смотри, теперь Фунтик станет вокруг колодца бегать.
— Расскажешь ребятам про свой сон?
— Что-о-о? — Костю с подоконника будто ветром сдуло. — Что ты! Ни в жизнь! Засмеют. Тебе, как другу, рассказал.
— Послушай…
— Не буду! Не стану себя на смех выставлять! Ленька тогда проходу не даст, героем дразнить начнет.
— Не дразнят героем.
— Леньке все нипочем.
— Неволить не собираюсь. Расскажешь, лучше будет. Победим тогда Леньку, наверняка победим. Понял?
— Ничегошеньки…
— Помнишь о кружке комбайнеров?
— Еще бы!
— Расскажи про сон, а я предложу кружок организовать. Сон вроде художественного вступления будет.
Костя махнул рукой и, понуро склонив голову, побрел по коридору, забыв досмотреть, в чью пользу закончился поединок между тетей Дуней и неуловимым Фунтиком. У дверей классной комнаты Костя задержался. Никита легонько подтолкнул его в спину.
— Не робей, шагай смело!
И вот Клюев стоит у доски. Пионеры с любопытством ждут его слова. Никита, устроившись за столом председателя, кивнул:
— Начинай.
Костя кашлянул в кулак, нахмурился и предупредил:
— Не смеяться и не перебивать. Кончу, тогда делайте, что хотите! Я, ребята, сон ночью видел. Разудивительный сон, интересный…
Все слушали затаив дыхание. Ни одного смешка, ни одной улыбки, ни одной реплики. Но как только прозвучало последнее слово рассказчика, грохнул дружный хохот, посыпались шутки.
— Золотая Звездочка где?
— Ордена дома забыл?
— Слава знатному комбайнеру!
— Нас выучи комбайны водить!
Демка Рябинин, ближайший друг Леньки Колычева, расшумелся на всю ивановскую. Верткий, как угорь, с космами рыжих волос, по которым давным-давно стосковались ножницы, и плутоватыми смышлеными не то светло-синими, не то светло-зелеными глазами, удачно подражая манерам Колычева, выскользнул из-за парты, подошел к смущенному рассказчику и церемонно поклонился ему в пояс:
— Рубашку осмотреть дозвольте? — И принялся придирчиво исследовать синюю сатиновую косоворотку. — Дырочек от орденов нет! — громогласно заявил он. — Проверяйте, если не верите!
В припадке буйного восторга, вызванного этой выходкой, кто-то стукнул крышкой парты и затопал ногами. По комнате прокатился грохот. Костя, сгорая от стыда, бросал на Никиту красноречивые умоляющие взгляды: «Видишь, что получилось. Я предупреждал!»
Никита поспешил вступиться за друга.
— Потешаетесь над Костей зря. То, что рассказал он, будет не во сне, а наяву. Предлагаю организовать при школе кружок комбайнеров!
— Кружок?
— Дело Никита говорит! Даешь кружок!
— Ура Клюеву!
Пионеры повскакали с мест, рукоплескали.
Несколько мальчиков бросились к Косте, схватили его, и первый комбайнер, беспомощно болтая руками и ногами, взлетел к потолку.
— Пустите! Упаду!.. Хватит!
— Ребята, — сказал Никита, — составить письмо надо директору Зареченской МТС. Попросим, чтобы он разрешил Илье Васильевичу Глухих шефство над нами взять.
Сочинить толковое письмо — дело не легкое. Страсти разгорались. В наступившей сумятице нельзя было разобрать ни одного слова. Ребята, окружив стол, надвигались на Никиту грозной стеной, выкрикивая наперебой предложения. Те, которые не могли пробиться вперед, забирались на парты и тоже кричали, не заботясь о том, слушают их или нет.
— Перестаньте! — требовал Никита. — Замолчите!
Но утихомирить расходившихся ораторов было не так-то легко. Каждый считал, что именно он придумал важное и нужное. Никита сердился. На скулах заиграли яркие пятна. Попытки навести порядок ни к чему не привели. Тогда он схитрил. Уткнувшись носом в раскрытую тетрадь, сделал вид, что вообще ничем не интересуется.
— Слушать не желаешь?
— Записывай предложения!
И вдруг раздался зычный звук пионерского горна. Головы дружно, как по команде, повернулись к дверям.
— Костя!
— Клюев!
В дверях, запрокинув голову вверх и прижимая к губам сверкающий никелем горн, стоял Костя. Он старательно выводил знакомую пионерам мелодию:
— Слу-шай-те все! Слу-шай-те все!
Никита воспользовался моментом.
— Не галдите. До ночи сидеть придется. Читаю письмо. Поправлять после будете.
Демка Рябинин, выслушав текст письма, незаметно выбрался из класса и побежал к лестнице. Чтобы ускорить спуск, он оседлал перила, припал к ним грудью и чуть ослабил пальцы…
Мелькнула лестничная площадка, фикусы у окон второго этажа. Еще одна площадка… Стоп! Приехали! Схватив с вешалки черный дубленый полушубок, шапку, Рябинин оделся, осторожно, не скрипнув дверью, вышел на крыльцо, пересек школьный двор и очутился на дороге.
«Где может быть сейчас Ленька? Если подождать до вечера? Не годится: новость важная».
Демка, хотя и считался правой рукой Колычева, не чувствовал себя его подчиненным. Живой по натуре, он всегда искал опасных приключений, в которых можно было показать смелость, проявить находчивость. После долгих колебаний Демка дал себя уговорить и примкнул к колычевцам. Ленька изучил его свободолюбивый характер: если с другими ребятами он говорил грубо, иногда оскорблял их, то с Демкой обращался совсем иначе, бил на его тщеславие.
«Надо, пожалуй, найти Леньку, — решил Демка, — не то обидится он, и неудобно, взялся за дело — выполни».
Однотомник произведений писателя издается в связи с его 50-летием.Повести «Тайна горы Крутой» и «Карфагена не будет!» рассчитаны на средний возраст.Повесть «Человек не устает жить» — для юношества. Это документальный взволнованный рассказ о советском летчике, который, будучи тяжело ранен в годы Отечественной войны попал в фашистский плен сумел похитить на военном вражеском аэродроме боевой самолет и прилететь к своим. Герой повести — уралец А. М. Ковязин.
Повесть рассказывает о необычайно опасной и сложной работе наших разведчиков и контрразведчиков в фашистском тылу. Книга продолжает разговор о советском характере, о чести и достоинстве человека, о смелости и находчивости, о борьбе и подвиге.
Однотомник произведений писателя издается в связи с его 50-летием.Повести «Тайна горы Крутой» и «Карфагена не будет!» рассчитаны на средний возраст.Повесть «Человек не устает жить» – для юношества. Это документальный взволнованный рассказ о советском летчике, который, будучи тяжело ранен в годы Отечественной войны попал в фашистский плен сумел похитить на военном вражеском аэродроме боевой самолет и прилететь к своим. Герой повести – уралец А. М. Ковязин.
Имя Оки Ивановича Городовикова, автора книги воспоминаний «В боях и походах», принадлежит к числу легендарных героев гражданской войны. Батрак-пастух, он после Великой Октябрьской революции стал одним из видных полководцев Советской Армии, генерал-полковником, награжден десятью орденами Советского Союза, а в 1958 году был удостоен звания Героя Советского Союза. Его ближайший боевой товарищ по гражданской войне и многолетней службе в Вооруженных Силах маршал Советского Союза Семен Михайлович Буденный с большим уважением говорит об Оке Ивановиче: «Трудно представить себе воина скромнее и отважнее Оки Ивановича Городовикова.
Приключенческая повесть албанского писателя о юных патриотах Албании, боровшихся за свободу своей страны против итало-немецких фашистов. Главными действующими лицами являются трое подростков. Они помогают своим старшим товарищам-подпольщикам, выполняя ответственные и порой рискованные поручения. Адресована повесть детям среднего школьного возраста.
Всё своё детство я завидовал людям, отправляющимся в путешествия. Я был ещё маленький и не знал, что самое интересное — возвращаться домой, всё узнавать и всё видеть как бы заново. Теперь я это знаю.Эта книжка написана в путешествиях. Она о людях, о птицах, о реках — дальних и близких, о том, что я нашёл в них своего, что мне было дорого всегда. Я хочу, чтобы вы познакомились с ними: и со старым донским бакенщиком Ерофеем Платоновичем, который всю жизнь прожил на посту № 1, первом от моря, да и вообще, наверно, самом первом, потому что охранял Ерофей Платонович самое главное — родную землю; и с сибирским мальчишкой (рассказ «Сосны шумят») — он отправился в лес, чтобы, как всегда, поискать брусники, а нашёл целый мир — рядом, возле своей деревни.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Вильмос и Ильзе Корн – писатели Германской Демократической Республики, авторы многих книг для детей и юношества. Но самое значительное их произведение – роман «Мавр и лондонские грачи». В этом романе авторы живо и увлекательно рассказывают нам о гениальных мыслителях и революционерах – Карле Марксе и Фридрихе Энгельсе, об их великой дружбе, совместной работе и героической борьбе. Книга пользуется большой популярностью у читателей Германской Демократической Республики. Она выдержала несколько изданий и удостоена премии, как одно из лучших художественных произведений для юношества.