Карелия - [110]

Во вторник меня мучила окулист, где Сосед восхищался, едва слюной не захлебнулся, когда оказалось, что я вижу каждым глазом не третью снизу строчку, а самую нижнюю. Оказалось, что он сам с середины школы был очкариком и без стёкол видел только вторую сверху строчку одним, и только две самые большие буквы вверху другим глазом. Я смотрела на таблицу с буквами и пыталась себе представить, как это можно видеть только две самые большие буквы, а остальные расплываются. Это же жизнь, как в постоянном тумане, и мне Соседа стало очень жалко. Потом меня стали гонять по колечкам с прорезью. Это оказался как раз тест на астигматизм, который у Валерки нашли. Я отвлеклась и вместо "вправо", сказала "влево", докторша резко возбудилась и притащила кучу карточек, где на каждой были вырезанные из другой таблицы буквы и колечки, и стала меня гонять уже по ним. Чтобы не создать себе лишние проблемы, срочно сосредоточилась и очень внимательно стала следить за каждым своим ответом. Наконец она успокоилась, и мы перешли к каким-то дурацким картинкам с разноцветными кружочками. Потом была удивительная конструкция, где мне зафиксировали голову ремнём изучали границы моих полей зрения. Потом мне на каждый глаз клали какую-то железку, жутко, когда просят не моргать, а прямо на глаз, что-то опускается. Про заглядывание в глаз и "посмотрите мне на мизинец", и "посмотрите мне на ухо", я просто молчу. Замеряли моё пороговое восприятие, ночное зрение, время и скорость адаптации глаза, и ещё кучу всего и всякого. Тётенька окулист умудрилась изучать мои органы зрения до самого обеда и исписала наверно пару страниц, что уж она там писала, не знаю, но сосед сказал, что мы вроде нигде не накосячили, и вообще, у тебя зрение минимум две единицы, а норма одна. И добавил: "Сильна мадам! Даже не представлял, что осмотр окулиста можно растянуть на полдня…". Но как оказалось, почти половину её проб пришлось повторять ещё пару раз, но уже не в таком объёме и довольно быстро, как будто в первый раз я могла каким-то обманом подделать результаты. Медики – они такие странные иногда…

Но после обеда мои современники ещё раз удивили доктора из будущего, потому что дяденька невропатолог едва уложился до ужина. Чего я только по его указаниям не делала. Наверно только не запрыгивала на люстру с барабаном в руках… Часть уже проведённых упражнений тоже оценивал невропатолог, как и провёл несколько уже своих небольших тестов и потребовал выполнить некоторые задания здесь при нём…

А во вторник напротив нашего корпуса, было очень хорошо видно в окнах, где были не замёрзшие уголки, как приехал и выгружался наверно целый батальон конвойных войск НКВД, я, конечно, этого знать не могла, это сказал один пожилой командир. Там даже собаки были и двинулись они, как вы думаете куда? Вот и я поняла, что приехали ребятки мою тетрадку искать. Больше я их не видела, из чего могу предположить, что коробку и тетрадку в ней они нашли. Иначе, я думаю, они бы продолжали маячить всё время, пока искали бы. Но эта суета за воротами, нашего госпитального мирка совершенно не коснулась. Здесь вообще было удивительно тихо. Днём немцы уже не рисковали соваться к столице, а вот по ночам в небе шумели моторы и где-то далеко были слышны глухие даже не хлопки, а словно отрывистые вздохи далёких взрывов. Но в госпитале и поблизости по какому-то стечению обстоятельств не происходило ничего, может это само ВВС так берегло своих, а может бомбить парк на окраине не видели смыла…

Да! Во вторник по радио сообщили очень неприятную новость. Немцы захватили Шлиссельбург, а это значит, замкнулось кольцо блокады, хотя по радио этого и не сказали, но я-то знаю, где Шлиссельбург находится и как немцы могут к немцу попасть… Хоть и удалось удержать какое-то время немцев на Лужском рубеже и гораздо дольше сопротивлялись в других местах, но свою задачу немцы выполнили, как это ни грустно. Так что теперь Ленинград всё-таки в блокаде и та же самая свирепая зима. Надеюсь только, что теперь несмотря на разбомблённые в конце лета Бадаевские склады продовольствия успели завезти и ужасов той блокадной зимы удастся избежать, да и детей из Ленинграда вроде бы активно вывозили, ведь в нашем всегда шумном дворе я никого из детей не видела… И всё выходит, как предупреждал Сосед, что даже то, что мы всё рассказали и предупредили принципиально не изменило ход войны. Изменения есть и можно сказать, в лучшую сторону, но процент дураков и ошибок это наверно величина слишком весомая и неколебимая…

А я продолжила своё госпитальное обследование. Был ЛОР, который ставил камертон мне на голову в разные места и голова странно вибрировала. Шептал цифры из угла кабинета, снова крутил меня на кресле, но рекорд невропатолога и окулиста побить не сумел. Хоть и заглянул мне во все ещё не пользованные другими отверстия головы при посредстве своего налобного кривого зеркала и всяких злобно выглядящих инструментов. Когда он бинтиком ухватил меня за кончик языка и полез зеркальцем на длинной ручке осматривать носоглотку и гортань, я подумала, что он мне решил мимоходом оторвать язык. А Сосед ехидно комментировал, что, судя по усердию, доктор рвётся разглядеть не только носоглотку и гортань, а хочет ещё увидеть плохие мысли в моём мозжечке…