Кардинал Ришелье - [131]

* * *

Продолжение войны неизбежно сопровождалось усилением налогового бремени. Расширение масштаба военных действий, формирование все новых и новых армий, постоянная финансовая помощь союзникам — все это вело к росту военных расходов и в конечном счете к еще большему ухудшению положения беднейших и даже средних слоев населения.

Выражением растущего недовольства стала новая волна народных восстаний, поднявшаяся летом 1639 года в Нижней Нормандии. Восставшие называли себя «босоногими» (vanu-pieds). Под названием «восстание босоногих» оно и вошло в историю Франции.

Восстание, начавшееся в Авранше, быстро распространилось на другие города Нижней Нормандии (Кан, Байе, Руан и т. д.). К осени 1639 года численность восставших достигла 20 тысяч. Они были организованы в так называемую «армию страдания», во главе которой встал полулегендарный Жан Босоногий. Под этим именем скрывался сельский кюре Жан Морель по кличке Мондрен. Он объявил об отмене выплаты всех налогов, а причастных к их взиманию приказал сурово преследовать, вплоть до предания смертной казни. Восставшие пытались установить связь с аналогичными движениями в Бретани и Пуату. Осенью вся территория Нормандии, по существу, оказалась под контролем «босоногих», что потребовало от правительства принятия срочных мер.

Ришелье, как уже говорилось, не был сторонником введения дополнительных налогов, считая этот путь решения финансовых проблем малоэффективным и даже, как бы мы сейчас сказали, социально опасным. Он хорошо знал о всех злоупотреблениях откупщиков и финансовой администрации и при случае наказывал зарвавшихся лихоимцев, но в конечном счете был бессилен принять в этом отношении радикальные меры. Война постоянно требовала все новых и новых денежных поступлений.

Конечно же, первый министр не мог бездействовать перед открытым неповиновением власти, которую он олицетворял. Бунт должен быть подавлен самым решительным образом. Для этого он отзывает с театра военных действий отборные войска под командованием маршала Гассиона. Карательные войска были укомплектованы главным образом иностранными наемниками, проявлявшими особую жестокость в отношении восставших. Города, которые они занимали, подвергались безжалостному разграблению, против чего вынужден был — увы, тщетно — протестовать даже архиепископ Руанский Франсуа д'Арле. К началу 1640 года все районы и города, охваченные восстанием, перешли под контроль правительственных войск. Последним — 2 января 1640 г. — был взят Руан, столица Нормандии. Сюда и прибыл с чрезвычайными полномочиями чинить суд и расправу сам канцлер Сегье, «примерно» наказавший мятежную провинцию. Нормандия лишилась парламента, а Руан — муниципалитета. Все налоги, вызвавшие возмущение, были восстановлены, население провинции обязывалось кормить и содержать за свой счет войска в течение всего периода их пребывания. Руан был приговорен к выплате в казну более миллиона ливров штрафа, несколько меньшие суммы должны были заплатить остальные «мятежные» города — Авранш, Кан, Байе…

Когда порядок восстановили, Ришелье задумался: не было ли восстание в Нормандии подготовлено и спровоцировано какой-либо «недружественной» иностранной державой? Его подозрения падают на Англию, которая в давние времена владела Нормандией. Кто знает, может быть, Карл I задумал воспользоваться трудностями Людовика XIII и отобрать у него столь лакомый кусок.

Едва ли не первым Ришелье сформулирует тезис о происках «внешних врагов» для объяснения сугубо внутренних проблем и конфликтов. Это было просто и вполне доступно для понимания, а главное — избавляло правительство от трудных поисков действительных причин народного недовольства. Сколько правителей и правительств в истории последуют по этому соблазнительному пути, оправдывающему их неспособность предвидеть и разумно решать возникающие проблемы внутреннего развития своих стран.

Что же касается «восстания босоногих», то все попытки канцлера Сегье, выполнявшего волю министра-кардинала, найти «руку» Лондона или Мадрида, разумеется, не увенчались успехом.

Заря победы

Хотя ни Англия, ни Испания, ни Империя не были замешаны в организации «восстания босоногих», тем не менее Мадрид и Вена не прочь были воспользоваться внутренними трудностями, переживаемыми Францией, и попытаться изменить военную ситуацию в свою пользу. Силы их были на исходе. Оливарес признавался в начале 1640 года: «Мы переживаем большие трудности, а император в еще более худшем положении, чем мы…» Ришелье, в свою очередь, хорошо знал уязвимые места обоих противников и намерен был использовать это в интересах Франции. В Германии он пытается отдалить Бранденбург, Саксонию и другие протестантские княжества от императора, вернув их в ряды антигабсбургской коалиции. В Испании он надеется использовать нарастание сепаратистских тенденций в Каталонии и Португалии.

Ришелье чувствовал, что военная и политическая расстановка сил благоприятствует Франции. Начиная с 1638 года Габсбурги постепенно утрачивали стратегическую инициативу. Поражения при Рейнфельдене и Брейзахе, а также разгром испанского флота у английских берегов существенно подорвали силы Империи и Испании.