Карающий меч адмирала Колчака - [28]

.

Следует полагать, что «в преданности Верховному правителю вел дело» и начальник Благовещенского контрразведывательного пункта поручик Безруков. Как и откуда он попал служить в контрразведку — неизвестно. Но его высокий профессионализм можно не ставить под сомнение. Положительная характеристика этого офицерa исследователем, критически относящимся к Белому движению, многого стоит. «Поручик Безруков не оставил амурчанам о себе каких-либо сведений, — пишет дальневосточный историк А.Д. Показаньев. — В истории Гражданской войны остался неустановленным квалифицированным профессионалом от колчаковской спецслужбы. Он смог сохранить свое инкогнито, не распространяясь окружению о себе и своих заслугах. Как внезапно появился в Благовещенске, так и внезапно исчез, казалось бы, в небытие. На самом деле, вступив в должность начальника военной контрразведки, он уверовал в успех Белого движения в опоре на японские штыки. Потом он не прибег к изменению своей фамилии, не прятался за спины противников советизации на Амуре, но как профессионал не позволял себе лишних разговоров»^{206}.

Морально-деловые качества чинов многочисленных контрразведывательных органов вызывали озабоченность у руководителей спецслужб. «Верить донесениям, а иногда и анонимным доносам разных сотрудников контрразведки с обвинениями друг друга было невозможно без должной проверки, — свидетельствует генерал П.Ф. Рябиков. — Поэтому приходилось командировать на места своих доверенных людей, дабы попытаться установить ценность тех или иных контрразведок и разобраться в их взаимоотношениях»^{207}.

Полковник Н.П. Злобин также отмечал, что «очень много теряло контрразведывательное дело» от отсутствия опытных лиц, как руководящего состава, так и служащих. Он указывал, что некоторые офицеры под разными предлогами находили причины избежать той или иной работы, поэтому неоднократно требовал от подчиненных «усердия и точного выполнения возложенных обязанностей», в противном случае требуя оставить службу^{208}.

Как уже отмечалось выше, адмирал А.В. Колчак не стеснялся набирать в контрразведку и органы политического сыска профессионалов царской жандармерии и «охранки». Комплектование структурных подразделений госохраны стало одной из приоритетных задач, поставленных В.Н. Пепеляевым на посту директора Департамента милиции, а затем и министра внутренних дел. В марте 1919 г. Департамент милиции обратился в Военное министерство с просьбой отозвать из армии в его распоряжение «опытных служащих бывшей полиции»^{209}.

В апреле 1919 г. созданная в МВД комиссия по вопросам об укомплектовании органов государственной охраны и милиции высказалась в связи с условиями военного времени и острым некомплектом служащих за призывной порядок укомплектования. При этом комиссия высказала пожелание, «1) чтобы были отменены все ограничения, сделанные в 1917 г. Временным правительством в отношении служивших в корпусе жандармерии и полиции, 2) чтобы было возбуждено ходатайство о необходимости замены названия “милиция”, как совершенно несоответствующего, и восстановить прежнее название “полиция” (пожелание было реализовано президентом РФ Д.А. Медведевым лишь 92 года спустя! — Авт.), 3) в числе поощрительных мер желательно зачесть всю прежнюю службу, а время увольнения считать как пребывание за штатом».

Было сочтено целесообразным призывать в милицию и госохрану лиц не моложе 25 лет, солдат — до 43-летнего возраста, офицеров — до 60-летнего^{210}. Мнения комиссии (за исключением переименования милиции в полицию, признанного несвоевременным) были утверждены постановлениями Совета министров в мае 1919 г.^{211} и от 2 июля 1919 г. «О комплектовании учреждений государственной охраны, отрядов милиции особого назначения, городской и уездной милиции офицерским составом, классными чинами и солдатами»^{212}.

0 понимании правительством А.В. Колчака важности этих вопросов говорит и сохранившееся в архиве личное письмо премьер-министра П.В. Вологодского В.Н. Пепеляеву в августе 1919 г., в котором он предлагает разработать комплекс мер для усиления системы поощрений (и прежде всего повышения статуса) и наказаний для чинов милиции (правда, конкретно о госохране в нем не говорилось) с целью повышения качества ее работы^{213}.

Как уже упоминалось выше, в июле 1919 г. управляющим Особым отделом госохраны был назначен жандармский генерал-майор В.А. Бабушкин. До него сравнительно недолго (май — июнь 1919 г.) обязанности управляющего исполнял также жандарм, бывший начальник Екатеринбургско-Челябинского жандармско-полицейского управления железной дороги Н.В. Львов^{214}.

Перед ним обязанности управляющего Особым отделом временно исполнял другой опытнейший профессионал политического сыска, в дальнейшем назначенный по собственной просьбе начальником Томского губернского управления государственной охраны — генерал-майор С.А. Романов. Потомственный дворянин, выпускник Смоленской классической гимназии и 2-го Константиновского военного училища (1877 г.), он начинал службу в артиллерии, откуда в 1887 г. перешел на службу в жандармерию. Был адъютантом и помощником начальника губернского жандармского управления, начальником отделения жандармского управления железной дороги, а с 1903 по 1913 г., на протяжении 10 лет в чине полковника — начальником Томского губернского жандармского управления. При выходе в отставку в 1913 г. произведен в генерал-майоры. С формированием в составе колчаковского Департамента милиции Особого отдела государственной охраны он был назначен исполняющим обязанности управляющего отделом, но затем, с учетом многолетнего опыта работы в Томске, в мае 1919 г. по собственной просьбе был назначен начальником Томского губернского управления госохраны (которое, по сути, и сформировал). Неслучайно Томское управление добилось благодаря Романову особенно впечатляющих достижений в борьбе с большевистским и эсеровским подпольем, о чем подробнее будет рассказано в следующем разделе. После занятия Томска красными генерал С.А. Романов был расстрелян постановлением Томской уездной ЧК в марте 1920 г.