Караван в Хиву - [90]
– Миновать колодец у Барса-Кельмес можно, почтенный Мурзатай. Но надо теперь же запастись водой во все сосуды… Коней потеряем, слабые верблюды упадут под тюками. Если спрямим дорогу и пойдем через пески, можно дойти до колодца у каменной крепости по ту сторону пустыни.
Мурзатай распорядился вылить из больших бурдюков купленное в Хиве кунчарное масло, из кувшинов высыпать пшено и горох.
Малыбай едва ли не со стоном в груди – шел в Хиву «искать даров божьих», как писано в Коране о купеческом промысле! – высыпал пшеницу из объемистого бурдюка. По пояс вошел в воду и наполнил сосуд. Один из нукеров помог приторочить бурдюк рядом с тюками хивинских товаров. Наполнил походную саба, крепко заткнул деревянной пробкой горлышко. Нукеры, садясь в седла, осматривали тоже раздутые притороченные к седлам бурдюки, а в руках у каждого полное кожаное ведро воды – напоить коня на первой остановке, сберегая воду в бурдюках.
Проводник Каландар молча направился в голову каравана. Уходили от старого русла, изредка озирались на густые заросли саксаула, тарангульника, на редкие карагачи, которые уцелели вдоль протоки Амударьи. Темные ветки деревьев покрывались набухшими почками, чувствовалось приближение весны и в этих местах.
Шли бережно, на остановках костров не жгли, верблюды получали роздых на четыре часа, и еще до восхода солнца караван беззвучно отмеривал копытами песчаные версты – Мурзатай распорядился поснимать с верблюжьих шей звонкоголосые колокольчики. А вокруг пески и пески, изредка черный низкорослый саксаул по солончаковым низинам, колючки, иногда попадались огромные ящерицы – вараны, да бессменные стражи неба над песком – коршуны, так же бесшумно распластав крылья, парили над мертво-неподвижными песчаными барханами Шамской пустыни.
В монотонном гнетущем безмолвии, под горячим уже в полдень весенним солнцем прошли четыре изнурительных пустынных перехода. Опустошили и побросали в песках тяжелые кувшины, коням давали утром чуть больше половины ведра воды, людям по пиале утром и на ночь… К вечеру четвертого дня путь каравану пересекла свежая, ветрами не сглаженная густая тропа. Ее проложили на барханах многочисленные конские копыта – и ни одного следа верблюжьего! Мурзатай подозвал к себе Эрали-Салтана и Кайсар-Батыра. Стояли, внимательно вглядывались в отпечатки и молчали, словно каждый боялся высказать догадку, опасную для судьбы каравана. Старший нукер заговорил первым:
– Не купеческий караван прошел – верховые сегодня поутру были здесь, потому как ночью дул сильный ветер, он бы замел следы. И путь держат на колодец у каменной крепости. А идут по левую руку от нас, со стороны озера Барса-Кельмес. Ждите меня здесь, след посмотрю дальше.
Кайсар-Батыр перевалил через ближний бархан, проехал по истоптанному песку минут десять, потом живо соскочил с коня, поднял и отряхнул от песка обломок стрелы с черным оперением. Поспешно возвратился к каравану.
– Нукер варана зачем-то подстрелил, из озорства, должно быть. Там кровь на песке осталась. Вытаскивал стрелу, да сломал ее. Наконечник взял, а древко бросил. – Кайсар-Батыр вытер рукавом халата взмокшее от жары лицо.
По худощавым щекам Эрали-Салтана прошла напряженная судорога. Он в бешенстве погрозил плетью в сторону юга:
– Не дождались шакалы добычи у Барса-Кельмес, теперь стерегут у каменной крепости! Что делать будем, достойный Мурзатай-ага? Может, штурмом возьмем колодец?
– Бессмысленное дело, – возразил Кайсар-Батыр. – У них кони свежие, напоенные, а наши вот-вот лягут на песок. Да и числом их вдвое больше, чем моих нукеров – стрелами со стены побьют.
Мурзатай вынул влажный от постоянного пользования платок, утер лицо, шею, позвал к себе проводника.
– Дойдем ли, Каландар-ага, до подножья горы Юрняк, к родникам, где останавливались, идучи в Хорезм?
Караван-баши вскинул на ханского родственника испуганные глаза: значит, к колодцам у каменной крепости дороги им нет! Зацокал огорченно языком, высокая меховая шапка съехала на ухо.
– Воды совсем мало. Кони скоро упадут, до утра мало их останется на ногах. Верблюды днем упадут… Если к вечеру завтрашнего дня не спустимся с горы Юрняк, шакалы сожрут нас всех, – сказал, поклонился и молча стал ждать решения Мурзатая.
Малыбай оглянулся на двух своих верблюдов, на вьюки, набитые хивинскими товарами. Молча снял с головы лисью шапку, утер ею лицо. Подумал: «Вот, мирза Даниил, как вышло все худо. Яман, однако, наша жизнь. И письма пропадал будут, песок засыпет совсем с головой нас. Кто урусов выручит, кто скажет гаспадыну губернатыру?..»
– Нам надо себя спасать, – сказал он, не поднимая воспаленных глаз на сумрачного Мурзатая. – Кто перескажет хану Нурали о хивинских делах?
– Понял вас, почтенный Малыбай, – коротко уронил Мурзатай. – Вьюки с верблюдов снять, укроем здесь, в песках. Коней не поить, воду беречь только людям. Веди, Каландар-ага, мимо каменной крепости. Да поможет нам Аллах избавиться от преследования вонючих шакалов с их одноглазым вожаком.
Отъехали малое расстояние, укрыли тюки в солончаковой впадине, засыпав песком.
«Первый же ливень над пустыней зальет наши товары», – с тяжелым выдохом подумал Малыбай. Поторапливая измученного коня, он поспешил за караваном, который углубился дальше в пески.
Печально закончилась Ливонская война, но не сломлен дух казацкой дружины. Атаман Ермак Тимофеевич держит путь через Волгу-матушку, идет бить сибирского хана Кучума. Впереди ли враг али затаился среди товарищей?…Вольный казачий круг и аулы сибирских татар, полноводный Иртыш и палаты Ивана Грозного, быт, нравы и речь конца XVI века — в героическом историческом полотне «Последний атаман Ермака».
Две великие силы столкнулись у стен Белого города. Железная дружина киевского князя Владимира Святославовича и темная рать печенегов — свирепых и коварных кочевников, замысливших покорить свободную Русь… Без страха в бой идут безжалостные степняки, но крепко стоит русская рать за стенами белгородской крепости.В книге известного русского писателя Владимира Буртового есть все: кровопролитные сражения и осада крепостей, подвиги и интриги, беззаветная любовь к родной земле и жестокие предательства, великолепное знание исторических реалий и динамично развивающийся, захватывающий сюжет — словом все, что нужно настоящим поклонникам исторического романа и любителям увлекательного эпического чтения.
Крестьянский парнишка Илейка Арапов с юных лет мечтает найти обетованную землю Беловодье – страну мужицкого счастья. Пройдя через горнило испытаний, познав жестокую несправедливость и истязания, он ступает на путь борьбы с угнетателями и вырастает в храброго предводителя восставшего народа, в одного из ближайших сподвижников Емельяна Пугачева.Исторический роман писателя Владимира Буртового «Над Самарой звонят колокола» завершает трилогию о Приволжском крае накануне и в ходе крестьянской войны под предводительством Е.
1751 год. Ромодановская волость под Калугой охвачена бунтом. Крестьяне, доведенные до отчаяния бесчеловечностью Никиты Демидова, восстают против заводчика. Наивно веря в заступничество матушки-государыни Елизаветы Петровны, они посылают ей челобитные на своего утешителя. В ответ правительство отправляет на усмирение бунтовщиков регулярные войска и артиллерию. Но так уж повелось исстари, натерпевшийся лиха в родном дому русский мужик не желает мириться с ним. Кто ударяется в бега, кто уходит в казаки, кто отправляется искать страну мужицкого счастья – Беловодье.
В «Самарской вольнице» — первой части дилогии о восстании донских казаков под предводительством Степана Разина показан начальный победный период разинского движения. В романе использован громадный документальный материал, что позволило Владимиру Буртовому реконструировать картину действий походных атаманов Лазарки Тимофеева, Романа Тимофеева, Ивана Балаки, а также других исторических личностей, реальность которых подтверждается ссылками на архивные данные.Строгая документальность в сочетании с авантюрно-приключенческой интригой делают роман интересным, как в историческом, так и в художественном плане.
Это первая часть дилогии о восстании казаков под предводительством Степана Разина. Используя документальные материалы, автор воссоздает картину действий казачьих атаманов Лазарьки и Романа Тимофеевых, Ивана Балаки и других исторических персонажей, рассказывая о начальном победном этапе народного бунта.
В основу пересказа Валерия Воскобойникова легла знаменитая «Песнь о нибелунгах». Герой древнегерманских сказаний Зигфрид, омывшись кровью дракона, отправляется на подвиги: отвоевывает клад нибелунгов, побеждает деву-воительницу Брюнхильду и женится на красавице Кримхильде. Но заколдованный клад приносит гибель великому герою…
Эрнест Ролле — одно из самых ярких имен в жанре авантюрного романа. В книге этого французского писателя «Разбойник Кадрус» речь идет о двух неподражаемых героях. Один из них — Жорж де Каза-Веккиа, блестящий аристократ, светский лев и щеголь, милостиво принятый при дворе Наполеона и получивший от императора чин полковника. Другой — легендарный благородный разбойник Кадрус, неуловимый Робин Гуд наполеоновской эпохи, любимец бедняков и гроза власть имущих, умудрившийся обвести вокруг пальца самого Бонапарта и его прислужников и снискавший любовь прекрасной племянницы императора.
Густав Эмар — признанный классик приключенческого жанра, романист с богатейшим опытом морских путешествий и опасных экспедиций в малоизученные районы Африки и Южной Америки. Он командовал пиратской бригантиной и томился в плену у индейцев Патагонии, и эти приключения писателя-авантюриста отражены в десятках блистательных романов, которые читаются на одном дыхании.В сборник вошли два романа Густава Эмара.Первый, «Поклонники змеи», — о зловещем культе Вуду, о магических обрядах и кровавых ритуалах гаитянских жрецов, которые выступили с оружием в руках против белых поработителей.Второй — о противостоянии белых поселенцев и техасских индейцев, возглавляемых отважным и жестоким вождем по прозвищу Черная Птица.Издание подготовлено по тексту 1898 года.
В заключительный том Собрания сочинений известного французского писателя вошел роман «Вождь окасов», а также рассказы «Дикая кошка», «Периколя» и «Профиль перуанского бандита».
В настоящий том Собрания сочинений известного французского писателя вошла первая часть романа «Приключения Мишеля Гартмана».
Когда еще была идея об экранизации, умные люди сказали, что «Плохую войну» за копейку не снять. Тогда я решил написать сценарий, который можно снять за копейку.«Крепкий орешек» в 1490 году. Декорации — один замок, до 50 человек вместе с эпизодами и массовкой, действие в течение суток и никаких дурацких спецэффектов за большие деньги.22.02.2011. Готово!
Июль 1921 года. Крестьянское восстание под руководством Антонова почти разгромлено. Выжившие антоновцы скрылись в лесах на юго-востоке Тамбовской губернии. За ними охотится «коммунистическая дружина» вместе с полковым комиссаром Олегом Мезенцевым. Он хочет взять повстанцев в плен, но у тех вдруг появляются враги посерьёзнее – банда одноглазого Тырышки. Тырышка противостоит всем, кто не слышит далёкий, таинственный гул. Этот гул манит, чарует, захватывает, заводит глубже в лес – туда, где властвуют не идеи и люди, а безначальная злоба бандита Тырышки…
Роман "Казаки" известного писателя-историка Ивана Наживина (1874-1940) посвящен одному из самых крупных и кровавых восстаний против власти в истории России - Крестьянской войне 1670-1671 годов, которую возглавил лихой казачий атаман Степан Разин, чье имя вошло в легенды.
Роман-трилогия Ивана Сергеевича Рукавишникова (1877—1930) — это история трех поколений нижегородского купеческого рода, из которого вышел и сам автор. На рубежеXIX—XX веков крупный торгово-промышленный капитал России заявил о себе во весь голос, и казалось, что ему принадлежит будущее. Поэтому изображенные в романе «денежные тузы» со всеми их стремлениями, страстями, слабостями, традициями, мечтами и по сей день вызывают немалый интерес. Роман практически не издавался в советское время. В связи с гонениями на литературу, выходящую за рамки соцреализма, его изъяли из библиотек, но интерес к нему не ослабевал.
Роман известного русского советского писателя Михаила Алексеева «Ивушка неплакучая», удостоенный Государственной премии СССР, рассказывает о красоте и подвиге русской женщины, на долю которой выпали и любовь, и горе, и тяжелые испытания, о драматических человеческих судьбах. Настоящее издание приурочено к 100-летию со дня рождения писателя.