Караван специального назначения - [56]

— Можно не знать о содержании листовок, — возразил Аманулла-хан. — Однако, для того чтобы разобраться в смысле этих гнусных снимков, не нужно уметь ни читать, ни писать.

Махмуд-бек Тарзи задумался и снова взял в руки одну из листовок.

— Этот человек хотел убить меня, сомнений никаких нет, — уверенно заявил Аманулла-хан.

— Пожалуй, так, — согласился Тарзи. — Но наша задача выяснить, и кто стоял за его спиной. Если у неграмотного человека находят листочки, которые он не может прочесть, значит, он выполняет задание людей, которым ничего не стоит его обмануть.

— Предположим, вы правы, — не стал спорить Аманулла-хан.

— Странно и другое, — продолжал министр. — Этого человека убили как раз в тот момент, когда полиция должна была арестовать его. Может быть, его специально подставили под удар? Слишком уж много случайностей во всей этой истории.

— Да, слишком много случайностей, — рассеянно повторил Аманулла-хан.

Эмир снова подошел к стене с портретами, долго вглядывался в лицо своей матери.

— Обижается, — сказал он, — что редко советуюсь с ней о государственных делах. А знаете, она проницательная женщина. Но я уверен, — резко повернувшись к Тарзи, произнес Аманулла-хан, — даже она не стала бы отрицать, что все следы ведут к русскому каравану. Не кажется ли вам, что в последнее время он доставил нам немало забот?

— Возможно, — уклончиво ответил министр, — но мне кажется, я знаю людей, которым он доставил гораздо больше забот, чем нам.

— Вы имеете в виду англичан?

Тарзи кивнул.

— Нужно быть справедливым, — сказал Аманулла-хан. — Одно дело подозревать, другое — иметь на руках реальные доказательства. Может быть, следует поговорить с русскими летчиками. Возможно, они сообщат факты, которые помогут расследованию.

— К сожалению, — ответил Тарзи, — теперь это не так просто сделать.

Эмир вопросительно поднял на него глаза.

— Я не успел сообщить вам вторую новость, — ответил Махмуд-бек Тарзи, — один из русских летчиков исчез.

Глава четвертая

Чучина втолкнули в небольшую комнатушку. Один из афганцев встал к двери и вытащил пистолет. Другой поднял и отбросил в сторону лежавший в центре комнаты ковер. Откинув находившиеся под ковром циновки, сдвинув решетку, закрывающую люк, он знаком показал Чучину, чтобы тот спускался в подвал.

«Кого они испугались? — промелькнуло в голове у Ивана. — Кто стучал в ворота? Полиция?»

Ясно было одно — стрелять афганцы не решатся.

С покорным видом Иван подошел к люку, но выполнять требование не спешил. Он заглянул в подвал и покачал головой. Бандит угрожающе потряс пистолетом. Иван снова низко наклонился к люку, как будто колеблясь, как ему быть, ив ту же секунду, резко выпрямившись, неожиданным ударом в живот сбил охранника с ног. Пистолет вылетел у него из рук и отлетел далеко в сторону.

Как и предполагал Иван, второй бандит, оставшийся у двери, стрелять не решился. Он спрятал пистолет за пояс, выхватил нож и, тяжело дыша, пошел на летчика. Чучин, не отводя глаз от узкого лезвия, медленно пятился к стене.

Мебели в комнате не было. Ковры на стенах, ковры и циновки на полу. Быстро нагнувшись, Чучин рванул за край циновки, на которую ступил афганец. Афганец покачнулся, Иван бросился к нему, но выбить нож у него из рук не сумел. Схватив афганца за запястье, правой рукой Иван сдавил ему горло. Охранник пытался оторвать Иванову руку, глаза его полезли из орбит.

— Сдавайся, гадина! — хрипел Иван, задыхаясь от напряжения.

Наконец нож выскользнул из руки афганца и воткнулся в пол. Иван, на секунду отвлекшись, потерял инициативу, в следующее мгновение бандиту удалось высвободить горло, и он отбросил Чучина с такой силой, что тот полетел через всю комнату.

Теперь Чучин стоял в углу и, плотно сжав губы, готовился отразить нападение сразу двоих.

— Ну, — закричал Иван, в пылу схватки забыв, что его не понимают, — кто первый?

Враг был сильнее, и трудно сказать, чем бы завершилось это столкновение, если бы за дверью не прозвучал неожиданный выстрел, по коридору затопали сапоги. А в следующее мгновение в комнату ворвались солдаты, Камал и Гоппе.

Едва за дверью послышался шум, афганцы сразу потеряли к Ивану всякий интерес.

— Объясните мне, ради бога, что все это значит? — спросил Иван, когда бандитов увели.

— Я ждал тебя. Вижу, не идешь, — рассказывал Камал. — Знаю, ты человек обязательный. Думаю, что могло случиться? Пошел в школу, а там говорят — давно ушел. А тут Файзулла возвращается. Он на базар за продуктами ходил. Говорит, видел, как господин Чучин с какими-то гвардейцами беседовал, а потом с ними в дом рядом с базаром зашел. Наблюдательный парнишка. Толк из него будет.

— А что с рябым? — перебил Чучин.

— Взяли и рябого! — успокоил его Камал. — Им и Городецким теперь займется полиция.

Один из офицеров, проводивших обыск, вошел в комбату и отозвал в сторону Камала. Он что-то быстро начал говорить, показывая пачку отпечатанных типографским способом листков. Камал вернулся к Чучину довольный.

— У него, — сказал журналисту Иван, показав глазами в сторону офицера, — такой вид, будто он нашел сокровища.

— Однако, — рассмеялся Камал, — ты попал в точку. Правда, эти сокровища совсем иного рода: мы нашли наконец, откуда распространялись снимки и листовки.