Караул под «ёлочкой» - [39]

«Ну-ка, попробуем поставить себя на их место… Первое, что должна сделать контрразведка в нашем случае, — заподозрить самого Макарьева. Слишком уж точно караул вышел на диверсантов. И первое, что приходит в голову — караул навели. Если не Бехтерев, так сам Макарьев. Вот это уже теплее… Отсюда и слежка за лейтенантом. Хорошо, предположим, что где-то неделю они потратят на отработку этой версии. Проверят его биографию, проследят контакты и связи. Потом, конечно, окажется, что Макарьев абсолютно чист. Ну, и что дальше?»

«А дальше, — ответил он сам себе, — дальше они начнут искать того, кто действительно устранил Бехтерева. Кто действительно причастен к неизбежной уже аварии на летящем сейчас вокруг Земли космическом корабле. То есть они начнут искать меня».

«Что-что, а искать они умеют, этого у них не отнимешь. Особенно, когда точно знают, кого искать и где… Значит, у меня есть всего лишь неделя. Есть только семь дней, чтобы что-то изменить и снова пустить их по ложному следу. А потом тихо и незаметно исчезнуть»…

Есть только семь дней.

16

1 сентября 1988 года.

Космодром Байконур, вторая площадка.

Монтажно-испытательный корпус 1А.

— Разрешите войти, товарищ полковник? — капитан Чекмаев приоткрыл дверь и робко заглянул в кабинет.

— Костя, — Контрразведчик снял с кончика носа очки и отложил в сторону свежий номер газеты «Известия», — ты, как я понимаю, хочешь полностью рассекретить меня и провалить всю нашу операцию? Мы как договаривались? Никаких званий, обращаться только по имени-отчеству. Скоро весь полигон будет знать, что на второй площадке в монтажно-испытательном корпусе в кабинете на третьем этаже сидит полковник контрразведки из Москвы…

— Извините, Вадим Алексеевич, — капитан густо покраснел. — Забылся…

— Забылся, потому что расслабился, — недовольно проворчал Контрразведчик. — Проходи, присаживайся. Какие новости?

— Наши ребята продолжают наблюдать за Макарьевым. Пока ничего интересного, — Чекмаев присел на краешек стула, стоявшего около письменного стола. Быстрым взглядом окинул комнату. Высокие шкафы с книгами и технической документацией вдоль стен, плотные шторы на окнах, старенький диванчик в углу — все просто, без шика, по-спартански, но добротно и основательно. «Это как раз тот случай, когда кабинет точно отражает характер работающего в нем человека», — подумал капитан. Он кашлянул и сообщил:

— Вадим Алексеевич, пришел ответ из Москвы.

Чекмаев положил перед Контрразведчиком тонкую коричневую папку — скоросшиватель:

— По вашему заданию я запрашивал подробную информацию о лейтенанте Макарьеве. Полчаса назад ее доставили.

— Интересно, интересно, — Вадим Алексеевич быстро пролистал папку и отложил на край стола. — Ладно, подробно я вечером почитаю, а ты сейчас мне вкратце изложи основные моменты…

Он окинул собеседника цепким оценивающим взглядом.

В подразделении контрразведки капитан Константин Чекмаев считался человеком сообразительным, исполнительным, но несколько высокомерным и гордым. Но Контрразведчик за несколько месяцев их совместной работы уже успел разобраться в характере коллеги: порой прорывавшаяся в общении с товарищами излишнее высокомерие

Чекмаева было напускным и являлось лишь следствием его природной застенчивости. То, что некоторые считали высокомерием Константина, на самом деле было психологической защитой, начинавшей проявляться лишь тогда, когда Чекмаев оказывался в неловких ситуациях. Константин действительно старался держать себя на расстоянии от людей, которые незаслуженно пытались ставить себя по опыту и заслугам выше его. Вот это умение держаться на расстоянии от различного рода хвастунов и лезших с ненужными советами «опытных наставников» и воспринималось многими, как гордость и высокомерие.

— В студенческие годы, — начал Чекмаев, — Макарьев возглавлял специальный оперативный отряд дружинников…

— Что, борьба с пьянством и вахтенный режим в общежитиях? — Контрразведчик быстро взглянул исподлобья на капитана.

— Никак нет, спецотряд занимался профилактикой наркомании и оперативным реагированием на случаи мелкого воровства.

— Вот даже как? — брови Контрразведчика удивленно взлетели вверх. — Получается, Костя, что у нашего лейтенанта есть некоторые навыки следственной работы?

— С помощью Макарьева местным отделением милиции было раскрыто несколько преступлений. И некоторые — очень серьезные. Городское управление милиции Москвы даже наградило Макарьева именными часами.

— Ого! — полковник в изумлении присвистнул. — Еще интереснее… Твое мнение, Костя, как поведет себя лейтенант Макарьев в сложившейся ситуации? Он ведь оказался в самом центре истории с диверсантами. Плюс еще самоубийство Бехтерева, который тоже может быть связан с попыткой диверсии…

— Макарьев парень не глупый, — капитан задумчиво потер указательным пальцем переносицу. — Я думаю,

Вадим Алексеевич, что он попытается сам во всем разобраться. Может быть, даже начнет свое собственное расследование. И рано или поздно со своими соображениями и выводами непременно выйдет на кого-нибудь из сотрудников нашей службы.

— Браво, Константин! — похвалил полковник. — Я, знаешь ли, пришел к такому же выводу. Как ты полагаешь, на кого из нашей службы попытается выйти лейтенант Макарьев?