Караул под «ёлочкой» - [33]

— Слушай, Витька, а ты ничего не перепутал? — спросила Ульяна, задумчиво грызя карандаш, которым только что разграфила территорию Казахской ССР на отдельные зоны поиска. — Может название другое: не Тюра-Там, а, например, Тмутаракань или какой-нибудь Тюм-тарарам? Или, может быть, этот твой Тюра-Там находится где-нибудь в Узбекистане или на Крайнем Севере?

— Да вроде бы нет, — лейтенант Ильенко растерянно почесал затылок и пожал плечами. — Посуди сама, какой может быть Крайний Север, если ехать на этот самый Тюра-Там нам с тобой придется с Казанского вокзала?

Он достал из кармана кителя железнодорожные билеты:

— Вот смотри, все точно: Казанский вокзал, станция назначения — Тюра-Там…

— Может быть, это в целях секретности? — предположила Ульяна, нахмурив брови. — Придем мы с тобой садиться в поезд, а к нам подойдут и скажут: вам, молодые люди, на самом деле туда-то и туда-то. Берите вещи и шагом марш следом за нами. И не болтать!

— Ох, ну что ты такое городишь? — возмутился Виктор. — Какая может быть секретность, если я купил эти билеты в самой обычной кассе на Ленинском проспекте?

— Тогда остается предположить только одно, — глаза Ульяны погрустнели. — Этот Тюра-Там настолько мал, что на географических картах его не обозначают…

Воображение ее нарисовало деревянную будочку-станцию в бескрайней выжженной солнцем степи. На будочке висела покосившаяся от времени вывеска с выцветшими буквами «Тюра-Там», а рядом лениво пощипывала колючки пара стреноженных верблюдов. Чуть дальше, в степи, виднелась огороженная колючей проволокой приземистая крышка пусковой шахты баллистической ракеты, вокруг которой жались друг к другу несколько грязно-белых одноэтажных домиков для обслуживающего персонала и членов их семей.

Ульяна печально вздохнула и тут же, ободряюще хлопнув по плечу приунывшего мужа, решительным тоном изрекла:

— Ничего, детей и там нужно учить. И вообще, Вить, давай поищем Тюра-Там в другом атласе?

— Давай, — обречено махнул рукой в ответ лейтенант Ильенко. В этот момент он был уже совершенно уверен, что его военная карьера — а, следовательно, и вся жизнь, — рухнули окончательно.

Другой атлас, намного более подробный, выпуска 1948 года, был через полчаса интенсивных расспросов соседей найден и взят с возвратом под самое твердое Ульянино честное слово в квартире престарелого профессора Минца, проживавшего в соседнем подъезде.

Конечно, карта Казахстана в профессорском атласе была куда более подробной, хотя и не содержала обозначений населенных пунктов, построенных в годы славной целинной эпопеи. Но Тюра-Там оказался все-таки старше, чем хрущевская кампания освоения девственно-залежных земель, и всего через полминуты не особенно напряженных поисков был найден рядом с черной линией железной дороги между станциями Новоказалинск и Джусалы.

— Вот видишь, — Ульяна торжествующе ткнула ногтем в кружочек на карте. — Кто ищет, тот всегда найдет.

— Нашли на свою голову, — зло процедил сквозь зубы Виктор. — Вот уж действительно Тмутаракань…

— Не расстраивайся, — Ульяна взъерошила ладонью волосы на голове мужа. — Не так уж и далеко от Москвы, если разобраться… Это где? Ага… Ну, вот, это Кзыл-Ординская область. Говорят, Кзыл-Орда большой город…

— Кто говорит? — с сомнением осведомился Ильенко.

— Ну, — Ульяна на секунду замялась, не находя ответа. — Разные люди говорят…

К месту службы они выехали через неделю. Вещей с собой было немного — весь скарб молодой семьи умещался в двух чемоданах и рюкзаке.

Двое с хвостиком суток поезд, ненадолго останавливаясь только на крупных железнодорожных станциях, грохотал по рельсам. Дождливое подмосковное лето за одну ночь сменилось мрачноватым редколесьем средней полосы, а к следующему утру за окном вагона от горизонта до горизонта уже раскинулась бескрайняя желто-серая казахстанская степь.

Духота в вагоне стояла неимоверная. От влажной жары не спасали ни открытые настежь окна, ни крепкий зеленый чай в пиалах, который трижды в день приносил в купе неразговорчивый проводник-казах. Одежда, простыни и подушки, казалось, насквозь пропитались потом пассажиров. Виктор переносил жару своеобразно — едва поезд отошел от Казанского вокзала, он завалился спать и практически все двое суток от Москвы до Тюра-Тама похрапывал на своей полке, просыпаясь только для того, чтобы перекусить и прогуляться до туалета. Ульяна же мучалась страшно. Голова раскалывалась от жуткой боли. Ни читать взятые в поездку книги, ни просто смотреть на пролетающие за запыленным стеклом окна пейзажи не было никаких сил. К концу вторых суток пути ей стало казаться, что еще несколько часов такой пытки — и она гарантировано сойдет с ума. К счастью, с небольшим опозданием, около двух часов ночи поезд прибыл на станцию Тюра-Там.

Виктор спрыгнул на перрон первым, подхватил с металлических ступеней вагона замешкавшуюся жену и один за другим стащил вниз из тамбура чемоданы и рюкзак.

Вопреки опасениям Ульяны, железнодорожная станция Тюра-Там оказалась отнюдь не затерянной деревянной будочкой среди голой степи. Рядом с полотном железной дороги тянулись одноэтажные каменные прямоугольники складов, и возвышалась выложенная красным кирпичом башенка диспетчерской. Чуть в стороне располагалось небольшое и какое-то очень уж аккуратное здание местного вокзальчика. За маленьким сквером в сумраке угадывалась привокзальная площадь и бело-серые контуры жилых домов. Чуть правее железнодорожной станции над стайкой одноэтажных домиков гордо вырастала из темноты единственная на весь поселок панельная пятиэтажка.