Каратила - [6]

— Слышал? — спросил Сашка Егора. — Ты вон как сосиска болтаешься на турнике, а туда же, на каратэ записываться!..

— Я научусь подтягиваться.

— Ага, за столько лет никак не смог научиться, а тут "научусь", - подхватил Марат, услышавший последние слова Егора. — Слышь, Игорь, а когда записывать-то будут?

— В воскресенье в три часа дня на стадионе будет общее собрание, вот на нем и сделают отбор претендентов.

— Так, а что мы сачкуем, голуби? — раздался окрик физрука — А ну быстро на дорожку! Вам еще стометровку сдавать.

Мальчишки нестройной толпой побрели на беговую дорожку

Утром Егор буквально за шкирку вытянул себя из постели и в первый раз в жизни пошел на утреннюю пробежку. Отец с матерью, собиравшиеся на работу, увидев, что сын в кои-то веки собрался на утреннюю зарядку, только удивленно хмыкнули, мол, надолго ли тебя хватит, но он, не обращая внимания на их скептицизм, выскочил за дверь. Парень быстро перешел через железную дорогу, проходившую рядом с их двором, и вышел к лесополосе, начинавшейся прямо за железной дорогой. Он пробежал для разогрева в среднем темпе несколько кругов по дорожке, огибавшей частные участки, засаженные картошкой и прочими овощами, а потом повис на самодельном турнике, который соорудили в лесополосе энтузиасты-физкультурники.

Егор дергался изо всех сил, пытаясь подтянуться, но выходило паршиво. Максимально напрягая мышцы, он смог согнуть руки только до половины, едва коснувшись перекладины макушкой. Он походил вокруг турника и попробовал отжаться от земли. Вышло немного — всего восемь раз. От злости на свое бессилие и никчемность ему хотелось расплакаться.

Егор походил по поляне, со злостью поглядывая на турник, а потом, решившись, снова запрыгнул на перекладину. На этот раз он смог подтянуться в первый раз в жизни. Егор спрыгнул с турника и от возбуждения и радости дико заорал. Он снова попытался отжаться от земли. На этот раз получилось десять отжиманий. Потом он поприседал с небольшим камнем на плечах и снова подошел к турнику.

Худенький и низкорослый подросток с тонкими руками, почти лишенными мышц, раз за разом повисал на турнике, дергался всем телом и дрыгал ногами. В конце концов, он все же смог подтянуться три раза подряд, пусть не чисто, пусть не до конца, но смог! Домой он летел как на крыльях. Радость оттого, что у него что-то получилось, переполняла его душу.

Вечером Егор опять пошел к турнику. Теперь он пытался действовать по системе — сначала бег, затем разминка, после подтягивания, отжимания и приседания с камнем на плечах, потом все повторялось несколько раз. В конце он попробовал потянуть ноги на шпагат. Получалось плохо, но парень не сдавался, скрипя зубами от боли и пытаясь опуститься пониже.

Утром следующего дня Егор еле поднялся. Ему казалось, что у него болит каждая клеточка тела. Ныли руки, на ладонях образовались огромные водянистые мозоли, болел пресс, ноги подкашивались. При мысли о том, что сейчас ему снова нужно выйти на пробежку, Егору захотелось повеситься. Невероятным усилием воли он заставил себя встать и, умывшись, поплелся на зарядку. Сегодня у него ничего не шло. Бежал он кое-как, подтянуться больше одного раза никак не получалось. О приседаниях было страшно думать, так болели ноги и тянуло в паху после вчерашней растяжки. Дергаясь на турнике, Егор содрал мозоли на ладонях, и попытки подтянуться давались ему только со слезами на глазах и закушенными до крови губами.

В школе Егор всячески прятал от одноклассников содранные ладони, но на его несчастье, на последней перемене Юра Ходаков заметил кровавые мозоли на его руках.

— Обратите внимание, до чего сексуальная невоздержанность доводит некоторых наших товарищей, — указывая на ладони своей жертвы, на весь класс заявил он. — Егор, ты бы не усердствовал так сильно, а то не только до крови — до костей сотрешь ладони.

Весь класс так и грохнул от дружного хохота. Егор от стыда был готов провалиться под землю, но быстро собравшись, ответил Ходакову:

— Ну да, кому как не тебе должно быть известно о пользе онанизма для юного неокрепшего организма. Это ведь ты у нас любитель подглядывать в женскую раздевалку — напомнил Егор недавний случай, когда физрук отловил Ходакова подглядывавшего за переодевающимися десятиклассницами, а потом отчитал его перед всем классом — вот теперь я просто иду по твоим стопам, сбрасывая напряжение для улучшения соображения. Правда в отличие от тебя опыта у меня маловато, вот и стер руки немного.

Все засмеялись уже над Ходаковым.

— Ты это кому сказал? Тебе что, под второй глаз фонарь поставить? — Ходаков попытался подскочить к Егору, но его удержал Тедеев.

— Тебе сказал. А что, не понятно? — ответил Егор

— Ну сука после уроков тебе конец.

Ты за мой конец не волнуйся, главное свой ненароком не оторви.

Ходаков стал вырываться из рук державшего его Тедеева с явным намереньем сейчас же расквитаться с обидчиком, но тот крепко держал Юру уговаривая его "ты что совсем сдурел что ли, вон уже звонок прозвенел, сейчас Пигмей зайдет и обоих на хрен выгонит". Ходаков успокоился и, кинув многозначительный взгляд на Егора, пошел на свое место, потому что, в класс уже заходил директор.