Карандашные пометки биолога на полях книги Джареда Даймонда «Ружья, микробы и сталь. Судьбы человеческих обществ» - [2]

Вот вам Евразия (в широком смысле): большинство наших домашних животных и растений происходят из окрестностей Плодородного полумесяца в Передней Азии (корова-лошадь-овца-коза; ячмень-овес-обе пшеницы) либо из Китая (свинья-курица; рис-просо), плюс кое-что добавили вторичные центры — Индия, Египет, Абиссиния и т. п. Материк ориентирован широтно и не разделен непреодолимыми преградами, так что доместикаты и сельхозтехнологии беспрепятственно мигрируют по нему из конца в конец вдоль по ландшафтно-климатическим зонам, формируя «единое сельскохозяйственное пространство» от Японии до Ирландии. Доводы Даймонда тут вполне убедительны: популяционно-генетическая структура американских культурных растений (фасоли, перцев) показывает, что их виды выводили из диких предков в разных местах континента параллельно и независимо, тогда как в Евразии все окультуривания были однократными: в повторных попытках уже не было нужды.

Иное дело — Африка («Африка к югу от Сахары», в смысле): она изолирована от основных евразийских «центров производства продовольствия» той самой Сахарой, а юг ее — еще и сплошной полосой малопригодных для хозяйства (да и вообще для нормальной жизни) экваториальных лесов. Местная же мегафауна, при ее кажущемся разнообразии, оказалась непригодной для одомашнивания; Даймонд формулирует на сей счет свой «принцип Анны Карениной» (парафраз от «все несчастные семьи несчастны по-своему»): для одомашнивания животное должно обладать целым набором параметров, и «незачет» хотя бы по одному из них делает бесполезными все остальные его достоинства (например: гепард прекрасно приручается и являет собой великолепное охотничье животное, но все трехтысячелетние попытки его разведения в неволе оказались тщетными; зебры, напротив, отлично размножаются в неволе, но злобны до полной неприручаемости; слоны размножаются настолько медленно, что проще их отлавливать в природе и индивидуально приручать; и т. п.). Итоговый вывод Даймонда: всё, что не одомашнено на сегодняшний день, — неодомашниваемо в принципе (по тем или иным причинам). Что же касается Америк (обеих), то там и одомашнивать-то фактически некого: всю подходящую мегафауну там истребили еще первые охотники из культуры Кловис — вот и пришлось им, бедолагам, довольствоваться потом недорезанными ламами да морскими свинками... Ну, а в Австралии и того-то не было. Такая вот печаль.

...Надо заметить, что биолога, ориентирующегося в зоогеографии, должны исходно насторожить некоторые географические построения Даймонда — ну, например, вышеприведенные его рассуждения об Африке. Вообще-то Афротропическая область изолирована от Голарктической ничуть не сильнее, чем Ориентальная (и объединяется с ними в составе Арктогеи). Сахара на протяжении большей части ее истории никакой пустыней не была (это не Атакама с Намибом и даже не Гоби) и серьезной преградой, соответственно, ни для чего не являлась: фрески Тассилии и крокодилы, обитавшие в речках нагорья Тибести еще в начале XX века, тому подтверждение. В любом случае, пустыня та прорезана не только степпинг-стоунами облесенных в недавнем прошлом нагорий (цепь Дафур — Эннеду — Тибести — Ахаггар), но и сквозным «коридором» долины Нила; дальше же к югу начинается Абиссинское нагорье и тянущиеся далеко за экватор меридионально ориентированные горы Восточной Африки, являющиеся таким же «коридором» сквозь зону влажных тропических лесов (именно этим путем многочисленные средиземноморские фаунистические элементы достигают Южной Африки).

То же относится и к Новому Свету. Обе Америки прорезаны ровно поперек широтных климатических зон Кордильерами и Андами с их полнопрофильной вертикальной зональностью; таким образом, животные и растения имеют возможность «просачиваться» сквозь чуждую им климатическую зону, меняя высотный пояс. Здесь есть свои ограничения (например, длина светового дня для растений), но то, что такие миграции реально происходили, можно видеть хотя бы из современных биполярных дизъюнктивных ареалов таксонов низшего ранга (Северная Америка — крайний юг Южной)... Возвращаясь к «производству продовольствия»: никаким особым изолятом «Африка к югу от Сахары» в действительности не является; с учетом наличия вторичного Абиссинского центра доместикации, встроиться в «Единую Евразию» этим территориям было ничуть не сложнее, чем Индии, и намного проще, чем тропической Юго-Восточной Азии; но вот Азия — да, а Африка — нет.

Что же касается одомашнивания, то тут Даймонд пишет иной раз удивительные вещи — вроде того, что гепард якобы не размножается в неволе, а антилопа канна не приручается, и даже описывает препятствующие этому физиологические механизмы. Описания те подробны и были бы весьма убедительны, если бы не одно «но»: фермы, на которых разводят канн, получая от них мясо и молоко, реально существуют (в том числе в заповеднике Аскания-Нова), а детенышей «неразмножающегося в неволе» гепарда уже много лет может видеть въяве и вживе любой посетитель Московского зоопарка. И проблема тут, похоже, лежит в совершенно иной плоскости, чем это представляется Даймонду: собственно, зачем вообще нужно такое домашнее животное, как гепард? Что полезного он может дать человеку в обмен на несколько килограммов ежедневно съедаемого мяса? В общем-то ничего сверх того, что может собака... Именно поэтому охотничьи гепарды (равно как ловчие сокола) проходят по разряду «барской придури», а те мизерные их количества, на которые есть потребность, по-любому легче отлавливать в природе и приручать, чем заводить отдельный технологический цикл по одомашниванию.