Карандаш. История создания и другие подробности - [79]

карандашей, а в рекламе, размещенной в том же году в газете «Нью-Йорк таймс», утверждалось, что «в карандашах „Кохинор“, изготовленных в Австрии, вы найдете все, что вас больше всего восхищает в карандашах»[404]. Покупатели не всегда помнили название марки, но запоминали цвет и поэтому часто просили дать им «желтый карандаш»[405]. Успех «Кохинора» приводил к появлению подделок, и владельцы бренда, семейство Хардмут, предупреждали, что даже «люди, хорошо знакомые с маркой, иногда бывали введены в заблуждение цветом подделок». Но компания также утверждала, что «окраска и внешний вид» — это все, что удавалось подделать имитаторам. Карандаши «Кохинор» стали ввозить в США вскоре после того, как они были представлены на Всемирной выставке 1893 года, посвященной открытию Америки Колумбом, но во время Первой мировой войны поставки были прекращены на четыре года. Чтобы такое не повторилось впредь, компания «Кохинор» в 1919 году зарегистрировала акционерное общество в Нью-Джерси, когда поставки возобновились[406]. Поскольку карандаши продолжали делать в Чехословакии, как стала называться после войны эта часть Австро-Венгрии, на готовую продукцию налагалась таможенная пошлина (несмотря на то что карандашная древесина для этих карандашей ввозилась в Чехословакию из США). Чтобы избавиться от надбавки к стоимости, в 1938 году была открыта фабрика в Блумсбери, Нью-Джерси; сюда надо было привозить только стержни без оправы, и, таким образом, окончательная сборка карандашей осуществлялась в Нью-Джерси с использованием американской древесины.

Какие только усилия не предпринимались для обеспечения сохранности и финишной отделки карандашей! В складских помещениях поселили бесхвостую мэнскую кошку с потомством, иначе мыши съели бы грифели, хранившиеся без оправы[407]. После вставки стержней карандаши покрывали четырнадцатью слоями золотисто-желтого лака, на концы наносилась золотая краска, для маркировки использовалось шестнадцатикаратное сусальное золото; обозначение твердости карандаша для удобства распознавания наносилось тиснением на каждую вторую грань шестигранной оправы. Готовые карандаши тщательно осматривались, и каждый десятый из них обычно отбраковывался: их разрезали на части и использовали для дорожных заметок и тому подобного. Прошедшие проверку карандаши «укладывались дюжинами в металлические коробки, где оставались сухими даже в условиях повышенной влажности, в которых пористая древесина можжевельника обычно впитывает влагу и деформируется».

Высокие таможенные тарифы в XIX веке не могли помешать продажам в США подобных карандашей, так как на протяжении некоторого времени на этом рынке не было большой конкуренции в области «товаров высокого качества»[408], к которым относили карандаши «из лучших материалов с первоклассной отделкой». Но по мере того, как молодые карандашные компании Америки становились на ноги и приобретали все больше опыта в изготовлении дешевых товаров, они начали стремиться к более активной конкуренции на рынке товаров класса люкс. В конце концов, американские машины могли бы быть не менее эффективно задействованы в производстве дорогих карандашей, если бы американские инженеры имели доступ к первоклассному сырью и научились бы с ним обращаться. Поскольку Америка уже имела преимущество по части запасов наилучшей карандашной древесины, оставалось довести до совершенства два других главных компонента — глину и графит.

Так, одна из американских компаний — «Джозеф Диксон крусибл» — к концу 1870-х годов доводила чистоту графита до 99,96 процента. Для этого брали кусковой графит из рудника в Тикондероге и измельчали его под водой, так что частицы графита всплывали на поверхность. Далее графит, который шел на изготовление карандашей, дополнительно измельчался на фабрике в Джерси-Сити, а поскольку графит является отличным смазочным материалом, задача не сводилась к простому использованию жерновов. Когда графит уже достаточно измельчен, он становится «тоньше и мягче любой муки»[409]. Однако, по свидетельству очевидца, частицы порошкового графита у Диксона «не сцепляются друг с другом, как мука; его можно зачерпнуть, как воду, и так же трудно удержать в руке, как и воду; если попытаться взять щепотку между большим и указательным пальцем, он выскальзывает как ртуть, оставляя после себя ощущение, что кожа стала более гладкой, чем раньше».

Графит, использовавшийся для изготовления карандашных стержней, надо было отсортировать по тонкости помола. С этой целью порошок вновь смешивался с водой, после чего смесь медленно проходила через несколько емкостей:

Самые крупные и тяжелые частицы оседают на дно первой бадьи, следующие — на второй и так далее, при этом вода двигается очень медленно. В последней бадье графитовый порошок уже вдвое тяжелее воды и так плотно лежит на дне, если его не баламутить, что вода над ним остается почти чистой. После окончательного осаживания вода последовательно сливается за счет удаления пробок, вставленных в отверстия по бокам каждой бадьи, начиная с верха; при этом соблюдается осторожность, чтобы содержимое бадьи не перемешивалось и осевший графит не поднимался вверх; после завершения этой операции осадок удаляется через отверстие, открывающееся в донной части. Благодаря этой оригинальной технологии достигается более тщательная сепарация, чем при непосредственной обработке сухого вещества. Для самых лучших карандашей используется графит, осевший в последней бадье, а для обычных и дешевых карандашей вполне пригоден осадок из двух предыдущих