Карандаш. История создания и другие подробности - [29]
>Крепление стержня из натурального графита
>Альтернативный способ крепления стержня, изготавливаемого по технологии Конте
>Современное крепление карандашного стержня
Хотя изобретение Конте обеспечило европейским производителям карандашей определенную независимость от уменьшавшихся в объеме поставок камберлендского графита, общее предубеждение состояло в том, что новые карандаши сильно уступают качеством настоящим английским. Однако когда приходится делать выбор между очень хорошими карандашами и полным отсутствием карандашей или же между запредельно дорогими и доступными карандашами, то кое-чем приходится поступаться. К тому же карандаши Конте были намного лучше тех, что делали с использованием серы, а изменения пропорций графита и глины давали карандаши различной твердости и светлоты при равномерной насыщенности, чем не могли похвастаться английские карандаши.
Технология Конте отличалась от первоначального способа изготовления карандашей из чистого графита своей принципиальной инновационностью, чего нельзя с уверенностью сказать о предыдущих этапах в истории простого карандаша. Известная байка о случайном открытии прекрасного камберлендского графита после бури, вырвавшей с корнями могучее дерево, и о том, как куски странной черной земли сначала использовали для маркировки овец, — это рассказ не о достижении цели, а о принятии природных даров, которыми награждает нас щедрая земля. Неважно, насколько правдиво это предание, но его включение в устную и письменную историю карандашной промышленности свидетельствует о склонности к пассивному получению случайных подарков, а не активному поиску наилучшего материала.
Значение и ценность камберлендского вада продолжали возрастать по мере того, как его уникальные качества становились все более очевидными. Дело было не только в том, что он оставлял на бумаге более качественный след, чем металлический стержень; он был к тому же достаточно прочным, что позволяло придавать ему удобную форму и затачивать, выдерживал достаточный нажим при письме и рисовании. Историю современного карандаша принято отсчитывать от времени обнаружения вада в долине Борроудейл, однако в ходе раскопок в Египте были найдены куски графита (хотя и не столь высокого качества), и это дает повод удивиться, почему в качестве писчего материала он начал использоваться лишь с середины XVI века. Говорят также, что графит был найден в окрестностях Пассау задолго до того, как из него стали делать карандаши. Очевидно, людям было известно о его свойстве оставлять след; возможно, его впервые назвали «подобным свинцу» именно в этих местах. Но этот графит не стали использовать в качестве пишущего материала, поскольку встречался он не в изобилии, да и качество его было не настолько высоким, чтобы делать хорошие палочки для письма. Таким образом, он остался просто местной диковиной. По всей вероятности, никто не предпринимал целенаправленных попыток очистить и переработать графит из Пассау так, чтобы улучшить его состав или придать ему более удобную форму.
Что же позволило Николя Конте в 1794 году добиться такого успеха, какого до него не видел никто и никогда? Во времена научной революции люди вели обширные интеллектуальные поиски, но лишь немногие стремились преодолеть барьер между миром философии и миром вещей. Нередко один и тот же исследователь одновременно трудился в нескольких неизведанных направлениях, но ему едва удавалось заглянуть за поверхность явлений, хотя он пытался делать глобальные выводы на основании своих изысканий. Даже великому Ньютону, научные интересы которого были не лишены практического аспекта, не всегда удавалось преодолеть зашоренность, но он и не считал себя глубоким исследователем, а сравнивал свою жизнь с прогулкой по морскому берегу, где время от времени он, к огромной радости, находил то одну, то другую красивую раковину. Его даже печалил тот факт, что, пока он прогуливается и собирает раковины на берегу, «перед ним лежит безбрежный океан еще не познанных истин». Когда же он действительно занимался исследованиями, то искал не лучший материал для изготовления карандаша, а философский камень. В его библиотеке было множество книг по самым разным дисциплинам, от медицины до математики, но при этом он, похоже, не сумел объединить в голове все эти знания. В глубине души Ньютон не был инженером, хотя у него были некоторые прикладные интересы, а большинство его последователей даже не имели склонности к инженерным наукам.
