Каракумы. 45° в тени - [10]
— Ну конечно же, я вас видел в программе «Время», — вспомнил Никитин.
— Вы летите в Карамургаб?
— Да.
— Мне известно, что там большая авария. Может быть, самая большая из тех, которые до сих пор случались.
— Может быть, — согласился академик. — Вы тоже в Карамургаб?
— Нет, я лечу в Ашхабад на съезд герпетологов.
Справа в иллюминаторе появились горы. Самолет садился.
…Довлетов встречал Никитина у трапа.
Они сели в «Волгу», и машина, лавируя среди стоящих и передвигавшихся самолетов, подвезла их к ожидавшему вертолету.
А посреди пустыни, словно в укор неопытности и бессилию человека, продолжал сгорать извергавшийся мощным столбом газ.
Рядом высились четыре буровые вышки.
На строительной площадке, откуда виден факел и слышен его страшный гул, рабочие лопатами расчищали засыпанные бурей траншеи. Копали все — и новый начальник участка Круглов, и лаборантка Вера, и некоторые старики из аула, подростки, копал продавец Мамед…
— Мы здесь без тебя обойдемся, — сказал Халык Вере. — Иди отдохни хоть немного.
Вера молча продолжала работать.
Послышался стрекот вертолета. Вера, заслоняясь рукой от солнца, отыскала в небе железную «стрекозу».
Вертолет кружил над всей территорией, пылавшей многочисленными грифонами. И пока мы вместе с Никитиным и Довлетовым будем с высоты полета рассматривать изуродованную огнем землю, прислушаемся и к их разговору.
— Когда ты по телефону мне все описывал, — говорил Никитин, — я не мог представить, что это так страшно.
— Да, это надо видеть… Что будем делать, Сергей Иванович?
— А что тут сделаешь? Боюсь, нужно приготовиться к худшему.
— Мы не можем бросить Карамургаб: крупнейшее месторождение, все его ждут…
— А газ задавить мы можем?
— Кроме того, рядом стоит аул, — продолжал свое Довлетов. — Жить по соседству с таким фонтаном становится все опаснее. Если мы не задавим его, людям придется покинуть свои жилища. А здесь их пастбища. Здесь их колодец. Как я буду в глаза им смотреть? Я родился в этом ауле.
— Понимаю тебя, Нуры. Но ведь я всего-навсего академик, а не господь бог. Что касается газа, то он ведет себя просто по-дьявольски. Я ничего подобного никогда не видел, хотя, как ты знаешь, видел немало.
— Что еще можно попробовать? — спросил Довлетов.
— Представь себе, не знаю. Вы сделали все, что можно. Стихия выступила здесь так грозно, что рядом с ней я невольно начинаю казаться себе самому букашкой. Таким вот микроскопическим муравьем.
— Нет, надо что-то придумать…
Никитин вздохнул:
— Придется, Нуры, доложить министру о состоянии дел. Надо выяснить, чем грозит сгорание такого объема газа для окружающей среды. Тем более, что это может затянуться лет на тридцать. А то и больше.
— Еще неизвестно, как дальше поведет себя газ. Какие еще преподнесет сюрпризы.
— Да, неизвестно. Беда наша в том, что нет похожих фонтанов. Они все разные, к сожалению…
— И все-таки, — упрямо произнес Довлетов, — надо что-нибудь придумать!
Вблизи факела, окруженного буровыми вышками, вертолет застыл неподвижно в воздухе.
На песке там и сям вился огонь.
— Осторожнее, — Малышев задержал Никитина за руку.
В сопровождении Малышева Никитин и Довлетов вошли в зону грифонов.
— Эту зону мы называем садом, — грустно усмехнулся Довлетов.
Огонь в этом месте действительно напоминал густо разросшиеся экзотические кусты.
— Похоже, — сказал Никитин. — А еще говорят, в пустыне ничего не растет.
— Но есть и другое название, — сказал Малышев.
— Какое?
— Черепашье кладбище.
— Почему?
— Взгляните.
Под барханом лежало несколько мертвых черепах.
— Вот что значит не уйти вовремя, — сказал Никитин. — Впрочем, черепахи при всем желании не могли бы этого сделать.
Замечание академика можно было понять как приглашение к дальнейшему разговору, но Довлетов предпочел на этот раз промолчать.
В критические моменты жизни человек нередко тянется к дому, в котором родился и вырос, в глубине души надеясь обрести там душевное равновесие.
Во дворе, на топчане, Довлет-ага и Нуры пили чай. Старик сидел, подобрав под себя ноги, Нуры лежал на боку.
Из кухни, пристроенной к дому, вышла мать.
— Видишь, как появился у отца помощник, он стал бывать дома чаще, — говорила она, ставя перед мужчинами блюдо с пловом. — Хорошо, что ты приехал, сынок. Обидно только, что без жены и детей. Как она там, Гозель? Работу еще не бросила?
— А зачем?
— Трудно ей. Репетиции, спектакли, дом… Ну, ешьте, — сказала мать, уходя обратно на кухню.
— Ты даже сидеть разучился, как люди, — упрекнул отец сына.
— Сесть я, пожалуй, сумею. Невелика наука.
— А вот пожар потушить не можешь, — сказал отец. — Начальник, называется, инженер… Послушай лучше, что я расскажу тебе. Когда я был маленьким, мы жили возле горы. Рассказывали, что она выросла когда-то на ровном месте. Из-под земли вытекала какая-то жижа, она каменела и постепенно получился холм. Потом холм стал горой. И я помню, как эта жижа еще вытекала из ее вершины. Но вот однажды случилось сильное землетрясение, и гора перестала расти… Грешно просить у аллаха землетрясение, но только оно вам может помочь.
Нуры сел, поудобнее подобрав под себя ноги, задумался…
Прилетев в Ашхабад, Довлетов первым делом отыскал в аэропорту телефон-автомат и набрал номер.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Старого рабочего Семеныча, сорок восемь лет проработавшего на одном и том же строгальном станке, упрекают товарищи по работе и сам начальник цеха: «…Мохом ты оброс, Семеныч, маленько… Огонька в тебе производственного не вижу, огонька! Там у себя на станке всю жизнь проспал!» Семенычу стало обидно: «Ну, это мы еще посмотрим, кто что проспал!» И он показал себя…
Его арестовали, судили и за участие в военной организации большевиков приговорили к восьми годам каторжных работ в Сибири. На юге России у него осталась любимая и любящая жена. В Нерчинске другая женщина заняла ее место… Рассказ впервые был опубликован в № 3 журнала «Сибирские огни» за 1922 г.
Имя Льва Георгиевича Капланова неотделимо от дела охраны природы и изучения животного мира. Этот скромный человек и замечательный ученый, почти всю свою сознательную жизнь проведший в тайге, оставил заметный след в истории зоологии прежде всего как исследователь Дальнего Востока. О том особом интересе к тигру, который владел Л. Г. Каплановым, хорошо рассказано в настоящей повести.
В романе «Мужчина в расцвете лет» известный инженер-изобретатель предпринимает «фаустовскую попытку» прожить вторую жизнь — начать все сначала: любовь, семью… Поток событий обрушивается на молодого человека, пытающегося в романе «Мемуары молодого человека» осмыслить мир и самого себя. Романы народного писателя Латвии Зигмунда Скуиня отличаются изяществом письма, увлекательным сюжетом, им свойственно серьезное осмысление народной жизни, острых социальных проблем.
Наташа и Алёша познакомились и подружились в пионерском лагере. Дружба бы продолжилась и после лагеря, но вот беда, они второпях забыли обменяться городскими адресами. Начинается новый учебный год, начинаются школьные заботы. Встретятся ли вновь Наташа с Алёшей, перерастёт их дружба во что-то большее?