Каракалла. Иисус Навин - [55]
Это было большое безвкусное строение с немногими, расположенными вверху, окнами — христианская церковь, как тотчас же узнала Мелисса.
Прежде чем она могла высказать свое удивление, вольноотпущенник попросил ее потерпеть несколько минут, объясняя, что здесь посредством заклинаний нужно принудить демонов болезни оставить страждущего. При этом он указал на одну скамеечку в широкой, но в глубину только на несколько шагов простиравшейся передней комнате церкви. Затем он кивнул рабам, и они внесли носилки в не очень высокий зал с плоскою кровлей.
Из дома, бывшего впереди, Мелисса слышала теперь, как там христианин в священническом облачении, которого называли экзорцистом, то есть заклинателем, произносил над больным разные заклинания, и присутствовавшие слушали его так внимательно, что она начала надеяться на хорошее действие непонятных ей формул.
При этом она вспомнила, что ее старая рабыня Дидо, поклонявшаяся многим богам, вместе с языческими амулетами носила на шей также крестик, подаренный ей какою — то христианкой. На вопрос, почему она, язычница, носит его, старуха ответила: «Нельзя знать, что поможет! Может быть, и заклинания экзорциста хорошо подействуют на больного, тем более что христианский Бог, должно быть, велик и добр».
Поэтому и Мелисса пыталась вознести в молитве свою душу к гению умершей матери; но то, что она увидела в передней комнате, отвлекло ее мысли и наполнило ужасом. Там стояли несколько взрослых мужчин и стариков и истязали сами себя яростными ударами плети по спине. Мало того, какой — то седовласый старец протянул одному сильному молодому парню, у которого кровь капала с плеч, хлыст из кожи гиппопотама и просил его, своего возлюбленного брата, так убедительно, как будто дело шло о какой — нибудь милости, отхлестать его почувствительнее. Но тот отказал ему в этом; а теперь она увидела, как слабый старик усиливался действовать хлыстом против самого себя.
Все это решительно ускользало от ее понимания и потому казалось ей отвратительным. Как истерзаны и ужасны были члены людей, которые здесь совершали подобное преступление против своего собственного тела, этого прекрасного храма души!
Когда носилки через несколько минута после внесения их в Церковь снова унесли, победа дневного светила над туманом была уже решена, и утреннее солнце поднялось на безоблачном небе с ослепительным блеском. Все вокруг казалось точно выкупавшимся в свете; но страшные образы из места покаяния бросали тень на светлую радость, которая только что наполняла душу Мелиссы.
Устрашенная и подавленная, она простилась с диаконицей, которая довольная и с высоко поднятою головою оставила ее на улице Гермеса, и последовала за носилками. Наконец они подошли к обширной площади Серапеума.
Тогда точно по мановению волшебного жезла от нее отлетело все, омрачавшее ее душу. Перед нею возвышалось утвержденное на вечные времена на фундаменте из скалы и хорошо пригнанных плит здание, достойнейшее из всех в мире, для посвящения его всем богам, — гигантский храм Сераписа. Великолепный купол его устремлялся к голубому своду неба, как будто желая приветствовать его своим собственным блеском. Медная кровля его блестела и сверкала, подобно второму солнцу. С широкого фронтона храма смотрело навстречу ей все, что было предметом обожания смертных и ее собственного поклонения; на кровле этого святилища стояли сделанные из мрамора и меди, на столбах и консолях, в нишах или поддерживая парапеты и алтаны, статуи всех соучастников олимпийского пира и, кроме них, статуи и бюсты героев и царей, философов, поэтов и художников, деяния или произведения которых сделали их бессмертными.
Мелисса с детских лет созерцала этот храм с гордостью и восторженным удивлением. Здесь каждое искусство сделало, со своей стороны, все, чтобы он не имел себе равных на земле. Он был воздвигнут в ее милом родном городе, и ее мать, часто водившая ее в Серапеум, где она искала утешения в разных скорбях и разочарованиях, научила дочь любить его. В подобном настроении Мелисса забыла в эту минуту, что впоследствии она потеряла охоту посещать его.
Никогда еще она не видала этого чудного здания в такой богатой и пестрой обстановке.
В этот ранний час многочисленные рабы, стоя на лестницах и лесах или вися на веревках и стульях, спускавшихся с крыши, еще украшали венками и цветочными гирляндами обращенный к площади передний фасад храма. Рампа, по которой колесницы подъезжали к главному порталу, была еще пуста, а по широкой лестнице в середине ее всходили и спускались только жрецы и придворные должностные лица в парадной одежде и в умеренном числе. Необозримо обширная площадь перед храмом была превращена в лагерь из палаток, и между этими парусинными домами солдаты чистили скребницами коней и приводили в блестящий вид свое оружие. Несколько взводов преторианцев и македонской фаланги стояли уже в строю, готовясь идти на смену караула перед воротами императорского жилища и предоставить себя в распоряжение императора.
Но привлекательнее всего этого Мелиссе казались воздвигнутые на окраине обширной площади в больших промежуточных пространствах алтари, на которых был зажжен огонь. Густые массы дыма поднимались с них в виде воздушных столбов сквозь чистый, не возмущаемый ветром воздух к небу, между тем как пламя, затмеваемое лучами яркого утреннего солнца, с бледным меняющимся блеском, подобно извивающимся матово — желтым и красным змеям, то исчезая, то ярко вспыхивая, пробивалось сквозь дым и как бы стремилось подняться за ним вслед. Там не было ни одного огня, от которого не поднимался бы прямой, как свеча, дым, но каждый из этих огней был посвящен особому богу, и Мелисса видела счастливое предзнаменование в том, что ни один из этих богов не препятствовал дыму подниматься к небу.
Данная книга является участником проекта «Испр@влено». Если Вы желаете сообщить об ошибках, опечатках или иных недостатках данной книги, то Вы можете сделать это по адресу: http://www.fictionbook.org/forum/viewtopic.php?p=12427#12427.
В романе "Клеопатра" автор обращается к образу последней царицы династии Птолемеев, видевшей у своих ног Юлия Цезаря, признававшего за собой только две силы — смерть и Клеопатру, и величайшего римского полководца Антония, потомка Геркулеса, до конца дней своих влюбленного в царицу.
Эта книга соприкасает читателя с исчезнувшими цивилизациями Древнего мира.Персия, Иудея, Карфаген, легендарные цари и полководцы Дарий, Зороастр, Гамилькар встают со страниц исторических романов, вошедших в сборник.
Георг-Мориц Эберс (1837-1898) — известный немецкий ученый-египтолог, талантливый романист. В его произведениях (Эберс оставил читателям 17 исторических романов: 5 — о европейском средневековье, остальные — о Древнем Египте) сочетаются научно обоснованное воспроизведение изображаемой эпохи и увлекательная фабула. В восьмой том Собрания сочинении вошел один из самых известных исторических романов Г. Эберса «Невеста Нила».Роман рисует картину борьбы за власть в Египте в VI веке до н.э. В это время Персия достигла огромного могущества, покорила полмира, стала непобедимой.Роман повествует о трагической судьбе Нитетис, дочери египетского фараона и ее первом муже — грозном, жестоком царе персов Камбизе, поплатившемся за свою подозрительность и высокомерие.
«Дочь фараона» (1864) Георга-Морица Эберса – это самый первый художественный роман автора. Действие в нем протекает в Древнем Египте и Персии времен фараона Амазиса II (570—526 до н. э.). Это роман о любви и предательстве, о гордости и ревности, о молодости и безумии. Этот роман – о власти над людьми и над собой, о доверии, о чести, о страданиях. При несомненно интересных сюжетных линиях, роман привлекает еще и точностью и правдивостью описания быта древних египтян и персов, их обычаев, одежды, привычек.
Георг-Мориц Эберс (1837-1898) — известный немецкий ученый-египтолог, талантливый романист. В его произведениях (Эберс оставил читателям 17 исторических романов: 5 — о европейском средневековье, остальные — о Древнем Египте) сочетаются научно обоснованное воспроизведение изображаемой эпохи и увлекательная фабула.В четвертый том Собрания сочинений включены романы, посвященные Египту династии Птолемеев: «Сестры» (1880) — роман о юных египтянках, судьба которых решалась в годы, правления двух царей — Филометра и Эвергета, и «Клеопатра» (1893) — история легендарной царицы, последней представительницы греко-македонских правителей.
Между тем, где-то в другом конце света, в городе Лос-Анджелесе в эти первые месяцы 1965 года новая «сцена» ещё только начинает складываться. В географически и социально изолированной общине, известной как Лорел каньон музыканты, певцы и композиторы внезапно начинают собираться, как будто вызванные туда каким-то невидимым Крысоловом. Через несколько месяцев здесь родится движение «хиппи/детей цветов», вместе с новым музыкальным стилем, который даст саундтрек бурной второй половине 1960-х годов. Сверхъестественное число суперзвёзд рок-музыки выйдет из Лорел каньона начиная с середины 1960-х годов и через всё десятилетие 1970-х...Исследование американского писателя Дэвида МакГоуана «Лорел каньон» посвящено музыке хиппи — року 60-х годов прошлого века.
Лукреция Борджиа наделена умом и красотой, и она ничуть не уступает своим братьям, даже властному Чезаре, в искусстве манипулировать людьми. Однако она еще очень молода, и все, о чем может мечтать, – это быть любимой и заслужить одобрение семьи. Но для этого ей придется сыграть важную роль в судьбе Италии, трижды побывать замужем и стать яблоком раздора между главными мужчинами своей жизни.
В своем новом романе Марк Еленин, опираясь на малоизвестные архивные материалы, рассказывает о трагедии белого русского офицерства в эмиграции, о горькой и страшной участи чекистов, внедренных в эмигрантские круги: в 30-е годы Сталин уничтожает лучшие кадры советской разведки в Европе. Роман — остросюжетная увлекательная книга, продолжающая произведение «Семь смертных грехов».
Новый роман современного писателя Владимира Рынкевича посвящён одному из самых ярких деятелей Белого Движения, генерал-лейтенанту С. Л. Маркову (1878—1918).
«…Издавна укоренилось представление о смолянках как о лилейных созданиях, взращенных в тепличных условиях закрытых дортуаров, а в обыденной жизни ни к чему не годных! Между тем если проследить жизненные пути смолянок, то средь них сыщем немало писательниц и общественниц, профессоров и ученых, одна из смолянок в прошлом веке даже погибла во время опытов со взрывчатыми веществами… Кто же такая Елена Александровна Дрейер, в браке Чижова?Сразу даю документальный ответ: она старший лейтенант Советской Армии, она кавалер трех боевых орденов…Странно ли?…».
Из именного указа императрицы Екатерины Второй генерал-губернатору Санкт-Петербурга князю Александровичу Голицыну: «Князь Александр Михайлович! Контрадмирал Грейг, прибывший с эскадрой с Ливорнского рейда, имеет на корабле своем под караулом Ту женщину. Контр-адмиралу приказано без именного указа никому ее не отдавать. Моя воля, что бы вы…» В книге Эдварда Радзинского рассказывается о самой загадочной странице русской истории. О судьбе княжны Таракановой. Последней из дома Романовых.Книга также выходила под названием «Последняя из дома Романовых».
Книги Ж. Ломбара "Агония" и "Византия" представляют классический образец жанра исторического романа. В них есть все: что может увлечь даже самого искушенного читателя: большой фактический материал, динамический сюжет, полные антикварного очарования детали греко-римского быта, таинственность перспективы мышления древних с его мистикой и прозрениями: наконец: физиологическая изощренность: без которой, наверное, немыслимо воспроизведение многосложности той эпохи.