Караин: воспоминание - [15]
Якорь был поднят, но паруса дрябло висели из-за безветрия, и со стороны берега к нам двигалось несколько больших лодок, чтобы вывести нас на буксире. Гребцы в первой из них, сойдясь с нами борт о борт, подняли головы и увидели среди нас своего правителя. Послышался легкий ропот удивления, затем общий приветственный возглас.
Он покинул нашу шхуну, шагнув, казалось, прямо в ослепительное великолепие своей сцены, вновь облекшись в иллюзию неизбежного успеха. Несколько мгновений он стоял, гордо расправив спину, поставив ногу на сходной трап, положив ладонь на рукоятку криса, в воинственной позе; избавленный от страха перед внешней тьмой, он держал голову высоко, он спокойным взглядом обвел завоеванный им берег. Дальние лодки подхватили приветственный клич; мощное многоголосие прокатилось по водам залива; горы откликнулись эхом, посылая вспять слова, сулящие долгую жизнь и славные победы.
Он спустился в лодку, и, как только она отвалила от борта, мы прокричали ему троекратное "ура". После дикого радостного вопля его верных подданных наши голоса, должно быть, прозвучали худосочно и чинно, хоть мы и старались вовсю. Встав в лодке, он поднял вверх обе руки, потом показал на необоримый амулет. Мы вновь гаркнули: "Ура! Ура! Ура!" Малайцы озадаченно, завороженно смотрели из лодок. Хотел бы я знать, что они думали; что думал он... что думает читатель.
Нас медленно вели к горловине залива. Мы увидели, как он причаливает, как смотрит на нас с берега. Кто-то приблизился к нему, смиренно, но открыто, не так, как приближался разгневанный призрак. Видны были другие бегущие фигуры. Возможно, его ночное отсутствие было замечено. Так или иначе, там началось великое волнение. Подбегали всё новые люди; а он шагал по песку, сопровождаемый разбухающей свитой, почти не отставая от идущей вдоль берега шхуны. В бинокли мы видели синюю ленту у него на шее и белый кружок на смуглой груди. Залив пробуждался. Утренние дымы, прозрачно завиваясь, поднимались выше пальмовых крон; по зеленому склону валко пронеслось стадо буйволов; худощавые фигуры мальчишек, фехтующих палками, скакали в длинной траве и казались на фоне зелени черными; цветная цепочка женщин с сосудами для воды на головах двигалась, покачиваясь, сквозь реденькую рощицу фруктовых деревьев. Караин остановился, окруженный людьми, и помахал нам рукой; затем, отделившись от живописной группы, подошел один к самой кромке воды и помахал нам еще раз. Миновав два скалистых мыса, служивших воротами залива, мы вышли в открытое море, и в этот миг Караин покинул наши жизни навеки.
Но память остается. Несколько лет спустя на Стрэнде я повстречался с Джексоном. Вид у него был, как всегда, внушительный. Его голова изрядно возвышалась над толпой, являя всем золото бороды, красноту лица, голубизну глаз; на нем была широкополая серая шляпа и ни жилетки, ни манишки - воистину вдохновляющий персонаж. Выяснилось, что он только-только прибыл на родину сошел на берег в тот самый день! Наша встреча создала завихрение в плотном потоке прохожих. Спешащие люди натыкались на нас, обходили нас, оборачивались, чтобы еще разок взглянуть на гиганта. Семь лет жизни мы попытались спрессовать в семь коротких восклицаний, после чего внезапно утихомирились и степенно пошли бок о бок, делясь друг с другом новостями давнего и недавнего прошлого. Джексон все время озирался по сторонам, словно искал знакомые приметы, затем остановился у витрины магазина Бланда. Огнестрельное оружие всегда было его страстью; он застыл как вкопанный, разглядывая грозное великолепие образцов, расположенных в ряд за стеклами, чьи черные рамы наводили на траурные мысли. Я стоял рядом. Вдруг он спросил:
- Помнишь Караина?
Я кивнул.
- Вот гляжу сейчас на это хозяйство и думаю про него, - сказал он, приблизив лицо к стеклу... И я увидел другого мужчину, его двойника, могучего и бородатого, вперившего в него взор из царства гладких вороненых стволов, способных излечить немало иллюзий.
- Да, вот гляжу и думаю, - повторил он медленно. - Нынче утром открыл газету: они опять там дерутся. Как пить дать, он тоже полез. Всыплет этим кабальеро по первое число! И пускай, удачи ему, бедолаге. Молодец был, любо-дорого посмотреть.
Мы двинулись дальше.
- Я все гадаю, помог амулет или не помог, - я про денежку Холлиса, помнишь? Допустим, помог... Вот уж тогда действительно шесть пенсов были потрачены с пользой. Натерпелся бедняга, однако! Надеюсь, избавился наконец от дружка. Хорошо бы... А знаешь, я вот думаю иногда...
Я остановился и поднял на него глаза.
- ...Я думаю... было оно, не было?.. Казалось ему или на самом деле?.. Ты-то как считаешь?
- Друг-дружище! - воскликнул я. - Слишком долго ты мотался по свету. Экие вопросы! Да ты только погляди вокруг.
Луч водянистого солнца проблеснул на западе и погас меж двумя рядами домов; ломаный хаос крыш и дымовых труб, золотистые буквы на фасадах зданий, тусклая гладь окон - все это разом нахмурилось, сделалось безучастным во внезапно сгустившихся сумерках. Улица, глубокая, как колодец, и узкая, как коридор, на всем ее протяжении, была наполнена некой мглистой, всепроникающей субстанцией. В ушах у нас стоял набегающий шорох и перестук быстрых шагов, под которым чувствовался и другой шум - обширный, еле слышный, пульсирующий, словно от судорожных дыханий, бьющихся сердец, осекающихся голосов. Бесчисленные глаза смотрели вперед, ноги семенили, пустые лица плыли потоком, руки раскачивались в такт ходьбе. Поверх всего этого узкая рваная полоса дымного неба змеилась промеж высоких крыш, протяженная и неподвижная, похожая на засаленный вымпел, реющий над сборищем черни.
«Сердце тьмы» – путешествие английского моряка в глубь Африки, психологическое изображение борьбы цивилизации и природы, исследование «тьмы человеческого сердца», созданное Джозефом Конрадом после восьми лет пребывания в Конго. По мотивам повести «Сердце тьмы» был написан сценарий знаменитого фильма Фрэнсиса Форда Копполы «Апокалипсис сегодня».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Пароход «Патна» везет паломников в Мекку. Разыгрывается непогода, и члены команды, среди которых был и первый помощник капитана Джим, поддавшись панике, решают тайком покинуть судно, оставив пассажиров на произвол судьбы. Однако паломники не погибли, и бросивший их экипаж ждет суд. Джима лишают морской лицензии, и он вынужден перебраться в глухое поселение на одном из Индонезийских островов…Тайский пароход «Нянь-Шань» попадает в тайфун. Мак-Вир, капитан судна, отказывается поменять курс и решает противостоять стихии до конца…Роман «Лорд Джим» признан критиками лучшим произведением автора.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Дж. Конрад — типичный релятивист модернизма. Уход от действительности в примитив, в экзотику фантастических стран, населенных наивными и простыми людьми, «неоруссоизм» характерны для модернистов, и Конрад был ярчайшим выразителем этих настроений английской интеллигенции, искавшей у писателя «чудес и тайн, действующих на наши чувства и мысли столь непонятным образом, что почти оправдывается понимание жизни как состояния зачарованности» (enchanted state): в этих словах заключена и вся «философия» Конрада.
«Мир приключений» (журнал) — российский и советский иллюстрированный журнал (сборник) повестей и рассказов, который выпускал в 1910–1918 и 1922–1930 издатель П. П. Сойкин (первоначально — как приложение к журналу «Природа и люди»). Данный номер — это первоначально выпущенный юбилейный (к сорокалетию издательства «П. П. Сойкин») № 7 за 1925 год (на обложке имеется новая наклейка — № 1, 1926). С 1912 по 1926 годы (включительно) в журнале нумеровались не страницы, а столбцы — по два на страницу (даже если фактически на странице всего один столбец, как в данном номере на страницах 47–48 и 49–50). В исходном файле отсутствует задний лист обложки. Журнал издавался в годы грандиозной перестройки правил русского языка.
Раздражение группы нейронов, названных «Узлом К», приводит к тому, что силы организма удесятеряются. Но почему же препараты, снимающие раздражение с «Узла К», не действуют на буйнопомешанных? Сотрудники исследовательской лаборатории не могут дать на этот вопрос никакого ответа, и только у Виктора Николаевича есть интересная гипотеза.
Первоначальный вариант рассказа был издан в 1962 году под названием «Х=».
Большой Совет планеты Артума обсуждает вопрос об экспедиции на Землю. С одной стороны, на ней имеются явные признаки цивилизации, а с другой — по таким признакам нельзя судить о степени развития общества. Чтобы установить истину, на Землю решили послать двух разведчиков-детективов.
С батискафом случилась авария, и он упал на дно океана. Внутри аппарата находится один человек — Володя Уральцев. У него есть всё: электричество, пища, воздух — нет только связи. И в ожидании спасения он боится одного: что сойдет с ума раньше, чем его найдут спасатели.
На неисследованной планете происходит контакт разведчики с Земли с разумными обитателями планеты, чья концепция жизни является совершенно отличной от земной.
Биолог, медик, поэт из XIX столетия, предсказавший синтез клетки и восстановление личности, попал в XXI век. Его тело воссоздали по клеткам организма, а структуру мозга, т. е. основную специфику личности — по его делам, трудам, списку проведённых опытов и сделанным из них выводам.