Карачун - [18]

Небо затянуло сплошными тучами, скрывшими и звёзды, и луну. Колину казалось, что и во мраке память не изменит ему и он не собьётся с дороги. Однако там, где он очутился, зыбкий болотистый путь требовал особого внимания и осторожности, здесь было трудно идти даже днём. Незаметно сойдя с тропы, Колин чуть не угодил в маленький омут — и только тут понял, что заблудился и не знает, в каком направлении ему теперь двигаться и что делать. И когда он, уяснив это, почти отчаялся, слева за деревьями мелькнул огонёк. Колин повернул к нему и пошёл, ведомый этой путеводной звездою. А приблизившись, обнаружил, что свет струится из распахнутой настежь двери знакомой маленькой хижины, похожей на улей…

Ещё в нескольких шагах от домика он услышал голос:

— Входи, Колин, я жду тебя.

Он повиновался сразу.

Старая хозяйка ничуть не изменилась с тех давних пор, когда Колин бывал у неё ещё мальчишкой… Всё так же размеренно работала прялка, так же крутилось веретено…

— Как поживаете, матушка? — поклонился Колин.

— У меня всегда всё в порядке. Никогда больше не спрашивай меня об этом.

— Ладно. Мне, честно говоря, хотелось бы спросить вас кое о чём другом, — согласился Колин. — Хотя, возможно, живя в Шотландии…

— Я нигде не живу. Но тот, кто прислушивается к моему голосу и к моим наставлениям, всегда найдёт меня, коли действительно захочет этого.

— Вы ещё видите, уважаемая?

— Вижу ли!.. Да я всегда вижу, причём настолько хорошо, что нет никакого смысла зажигать ещё и свет глаз. Потому-то я и отпустила их, они недёшево обходились…

Впрочем, выяснять, где именно теперь пребывают её глаза, Колину было, признаться, тоже не так уж важно. Нужнее были её советы.

— Итак, чего же ты хочешь на этот раз? — подводя итог разговору, для посетителя сейчас второстепенному, поинтересовалась хозяйка.

— Мне нужен сын. Феи похитили его.

— Знаю.

— И они отняли у него глаза…

— Я могу научить его видеть без них.

— И они отрезали ему уши…

— Слышат и безухие.

— И они засолили его щёку и подбородок в Озерке Водяного!

— А вот этому я уже не верю! — возразила старуха.

— Они сами рассказали мне… — отвечал Колин.

— Да эти феи куда большие лгунишки, чем я предполагала! Впрочем, и впрямь надо что-то делать. Садись поближе, я расскажу тебе одну историю.

— Семь лет ушло на поиски — и бесполезно, а сроку осталось только девять дней!.. — укоризненно произнёс Колин.

— Мне это известно не хуже, чем тебе, — рассердилась старая женщина, — потому я и говорю: некогда терять время. Присаживайся ближе и внимательно слушай меня… Видишь, вот и Пряха Дженни уже готова.

Торжественно ступая, из-за кровати появилась курица.

— Принимайся за стрижку овец, Дженни, да поторапливайся, потому что мне надо прясть скорее, чем обычно. Осталось только девять дней.

Дженни опрометью выскочила за дверь, держа голову вровень с хвостом, как будто коршун гнался за нею. Через несколько мгновений она вернулась с пучком шерсти, как старуха называла волокно для своей пряжи, хотя на вид это был обычный хлопок — лёгкий пух с хлопковых кустов, которые росли повсюду вокруг домика. Пучок был не меньше, чем сама Дженни. Опустив его на пол, курица тут же спешно отправилась за новой порцией. А старуха, прикрепив шерсть к прялке, зацепила нить веретеном и начала прясть. Работая, она рассказывала бесконечно долгую историю — речь её текла всё быстрее, быстрее и быстрее; и Пряха Дженни продолжала носиться туда-сюда неутомимо и целеустремлённо… Время шло, и Колин подумал, что уже, должно быть, полночь. Но когда рассказ был завершён, оказалось, что семь дней из девяти уже миновали.

— Колин, — мягко окликнула хозяйка своего гостя, — вставай. Теперь ты знаешь всё, что нужно. Отправляйся в путь сейчас же.

— Я готов, — ответил Колин, поднимаясь.

— Следи за дорогой. Дженни проводит тебя до мастерской сапожника. Скажи хозяину, что женщина с прялкой и веретеном велела дать тебе кусок сапожного воска.

— И что же мне надо будет с ним делать?

— Сапожник всегда знает, зачем нужен воск.

Произнеся это последнее замечание, старуха повернула лицо к огню: несмотря на то, что стояло лето, ночью было сыро и прохладно… И тут, поддавшись неожиданному любопытству, вместо того чтобы поспешить к выходу вслед за Дженни, как он только что собирался сделать, Колин затаив дыхание проскользнул вдоль стены к очагу и украдкой заглянул в лицо женщине… Там вместо морщин и старческой слепоты он увидел пару сияющих — нет, полыхающих — шаров света!.. Казалось, это не в них отражалось пламя, горевшее в печи, а сами они посылали яркие блики в огонь очага, поддерживая его жаркое горение!

В тот же миг домик и всё, что в нём находилось, исчезло. Колин поперхнулся холодным туманом, сгустившимся над болотом, и замертво упал навзничь.

Глава одиннадцатая Могущественный Сапожник

Когда, всё ещё лежа на болотной кочке, Колин пришёл в себя, он почти успокоился. Поднялся, внимательно огляделся.

Луна стояла высоко, но хижины нигде не было видно… Неимоверно сожалея о своём глупом и бесцеремонном любопытстве, на всякий случай Колин позвал: «Дженни, Дженни!..» — но безрезультатно. Что ж теперь делать? Завтра наступит восьмой день из девяти оставшихся, и если до полуночи следующего — последнего! — дня он не спасёт сына, ничего больше нельзя будет сделать как минимум ещё в течение семи лет! Это он знал наверняка. Если быть абсолютно точным, ровно семь отведённых на поиски лет истекали только к семи вечера десятого дня. Но феи не намерены были чем-то поступаться и милостиво дарить ему преимущества — и они забрали этот неполный день. Сейчас Колину ничего не оставалось, кроме как продвигаться наобум. Надо было идти хоть куда-то — движение вселяло в него тень надежды, может, он случайно набредёт на мастерскую Сапожника, а сидя неподвижно, он лишает себя и этого слабого утешения…