Кара небесная - [49]

– Жанна! Ты знаешь, я не умею говорить красиво о любви, как пишут в книжках. Пойми, я очень ценю твое отношение ко мне. Но твои родители против наших встреч. Я не хочу, чтобы ты из-за меня ссорилась с ними. Я тоже люблю тебя, но будет правильнее, если ты забудешь меня, и чем скорее это произойдет, тем лучше для нас обоих. Я недостоин твоих слез. Прости, Жанна.

Прохоров повернулся и медленно побрел по улице, спиной чувствуя ее взгляд, который молил вернуться обратно. Но он шел, все, ускоряя шаг. Поняв, что ему не хватает воздуха, остановился и, прислонившись спиной к дереву, закрыл глаза. Он не представлял себе, что так тяжело перенесет расставание с девушкой.

Отдышавшись, Игорь отправился домой, стараясь больше не думать о Жанне.

***

Прохоров с ребятами подъехал к собору на машине около часа назад. Остановившись в ранее намеченном месте, они стали наблюдать за воротами. Время шло, и вскоре на улице зажглись фонари. Тени домов и деревьев приобрели совершенно иные, чем при дневном освещении, очертания.

Около десяти вечера, закрыв за собой металлические двери собора, на улицу вышел священник в черной рясе, поверх которой была надета темная болоньевая куртка. Сопровождал его уже пьяненький сторож Михаил.

– Ах, Михаил, Михаил, ты опять пьян, – отчитывал его священник. – Мое терпение подходит к концу. Я завтра доложу настоятелю, что ты постоянно пьешь на работе. Ладно бы пил один, но ты еще спаиваешь Андрея. Он же больной! Посмотри, на кого вы с ним стали похожи!

– Ничего, все нормально, батюшка, – тянул Михаил. – Главное, мы на месте и охраняем, а все другое, чепуха и суета.

– Кого вы охраняете, сами себя? Нам такая охрана не нужна, – произнес назидательным тоном священник и закрыл за собой ворота.

Михаил проводил его взглядом и, пошатываясь, засеменил к сторожке.

– Мужики! Давайте подождем немного. Пусть примет на грудь еще граммов сто водочки.

Они включили двигатель машины, чтобы согреться. Теперь их внимание переключилось на одиноких прохожих, которые шли мимо храма. Когда улица окончательно опустела, ребята поняли, что настал час, к которому они так долго и тщательно готовились.

– Пора! – выдохнул Игорь.

По его сигналу они вышли из машины и, стараясь не привлекать к себе внимания, осторожно подошли к воротам Собора. Замок висел в одной петле и был открыт, что очень их обрадовало. Вадим надавил на створки, и они, издав пронзительный скрип, открылись. Ребята на секунду замерли и, затаив дыхание, стали смотреть на дверь каптерки, где находились охранники. Но, судя по всему, те ничего не слышали. Подойдя на цыпочках к караулке, Игорь еще раз предупредил всех, чтобы не произносили никаких имен. Натянув на голову черную трикотажную шапочку, он постучал в дверь. За ней молчали. Царящая вокруг тишина давила на нервы. Цаплин сжал кусок арматуры так, что у него заныли пальцы.

Игорь снова постучал, сильнее и настойчивее. Парни, втянув головы в плечи, прижались к стене собора. Наконец дверь медленно открылась, и показался заспанный Михаил. Увидев людей в черных масках, он не на шутку испугался и попятился. Сильный удар в лицо опрокинул его на пол. В следующую минуту на голову и плечи сторожа обрушился град ударов металлическими прутьями, отчего он потерял сознание.

Сорокин спал на деревянном топчане в углу помещения. Он был одет в старый костюм и рубашку неопределенного цвета. Он спал так крепко, что не слышал, что происходило внутри помещения. Судя по двум пустым водочным бутылкам, он был смертельно пьян.

Игорь одним движением руки отключил охранный колокол, который размещался на наружной стене, и перерезал все электрические и телефонные провода. Найдя в свете фонаря ключи от собора, которые висели в условном месте, они осторожно вышли из каптерки и устремились вверх по лестнице.

– Подождите меня, – попросил Цаплин.

Он закрыл на навесной замок кованые двери караулки, а ключи для верности выбросил куда-то за забор.

Вадим и Игорь открыли собор и один за другим растворились в темноте. Цаплин остался снаружи, внимательно наблюдая за происходящим на улице.

Не прошло и пяти минут, как он услышал гулкие, торопливые шаги, доносящиеся изнутри. В дверях показались Прохоров и Ловчев. Каждый нес по иконе, завернутой в белое полотнище. Оглядевшись по сторонам и убедившись, что на улице никого нет, они закрыли на ключ храм и бегом бросились прочь.

Добежав до машины, Прохоров достал из багажника большую спортивную сумку, и они осторожно положили в нее иконы.

– Теперь, Цаплин, гони на вокзал, – велел он.

От собора до железнодорожного вокзала машина долетела за считанные минуты. Выскочив из нее, они бегом устремились на перрон, где их ожидал знакомый Ловчева. Тот, молча, передал Вадиму билет и направился к выходу.

– Вадим, посмотри, что за поезд, когда отправляется из Казани и прибывает в Москву? – спросил Прохоров.

– Игорь, не суетись, все нормально! Он сейчас прибудет, стоит здесь десять минут, – ответил Вадим.

Поезд подошел через пять минут. Вадим, подхватив спортивную сумку, сел в вагон. Ребята не стали ждать отправления поезда и пошли на привокзальную площадь к своей машине.