Кара небесная - [42]

– Интересно! А почему? – удивился Прохоров. – Ты, расскажи об этом поподробнее. Цаплину тоже будет интересно послушать.

Вадим улыбнулся и посмотрел на Цаплина, который, удобно устроившись на стуле, приготовился его слушать. Наступали войска Пугачева на Казань, как описывают историки, со стороны Арского поля, где вы и живете с Цаплиным. Вел их бывший поручик царской армии некто Минеев. Бунтовщики умело обошли артиллерийские позиции Казанского гарнизона и ворвались в город. Люди, наслышанные об их зверствах, попрятались, кто, где мог, многие из них укрылись в казанских монастырях. На Большой Красной, где сейчас находится общежитие пединститута, был монастырь, назывался он

Богородицкий. Именно там и хранились две знаменитые на всю Россию иконы. Ни у одного из крестьян и заводских рабочих не поднялась рука на святыни. Объясняется это просто – люди боялись Бога и его гнева. Повстанцы, перебив гражданских, монахов, установили на дворе монастыря пушки и стали обстреливать оттуда Казанский кремль. В отместку за сопротивление войска Пугачева сожгли в Казани более 2200 домов, но иконы, заметьте, не тронули.

– Я что-то тебя, Вадим, не понял, – произнес Прохоров.

Он посмотрел на Ловчева, стараясь угадать, к чему тот его подводит.

– Ты, случаем, не испугался этой самой, как ты говоришь, кары небесной, а то еще есть время повернуть свои санки обратно домой. Мне, например, поворачивать некуда. Я решил пойти на это дело, что бы ты ни рассказывал нам. Может, и ты, Цаплин, боишься Божьей кары, тогда тоже можешь уходить. Я, мужики, никого не держу. Я сам проверну это дело.

– Ты что, Прохор? Ты за кого нас держишь? – возмутился Цаплин. – Раз мы с Вадимом подписались под это дело, значит, мы с тобой до конца и пойдем. А там посмотрим, куда кривая выведет.

– Тогда слушайте меня внимательно. Налет, думаю, совершим в марте, во время дежурства Сорокина. Ты, Вадим, должен найти человека, который приобретет тебе билет до Москвы на проходящий поезд. Насколько я знаю, их продают за два часа до прибытия. То есть мы подъезжаем к вокзалу, этот человек передает тебе билет, и ты едешь в Москву. Я утром лечу туда на самолете. Встречаемся в столице, передаем иконы, получаем «капусту». На этом первый этап нашего плана заканчивается, наступает второй. Мы остаемся в Москве дней на пять, и работаем с искусствоведом. Если повезет, нагреем его и американца. Не повезет – возвращаемся в Казань. А там, как ты говоришь, Цаплин, куда кривая выведет.

Они еще час посидели в баре и стали расходиться. Прохоров уехал домой вместе с Вадимом на такси, а Цаплин, встретив знакомых ребят, остался с ними пить пиво.

***

Прохоров и Вадим рано утром приехали в Москву, чтобы окончательно договориться с Селезневым о цене за иконы. Последний раз Прохоров общался с ним по телефону неделю назад, и Селезнев вновь пытался сбросить ее. Его поведение обеспокоило Игоря, и он решил разобраться с коллекционером. Сейчас, сидя в гостинице, он отчаянно накручивал телефонный диск. Номер Селезнева молчал.

«Ну, ответь же мне, наконец! – думал Игорь. – Нельзя же испытывать терпение человека до бесконечности!»

Словно услышав его мысли, на том конце провода сняли трубку.

– Мне бы Сергея Павловича, – произнес Прохоров. – Передайте, пожалуйста, что ему звонил Игорь из Казани. Мой московский номер: 633-67-11. Я в корпусе «А» Измайловского центра. Положив трубку, Игорь откинулся на спинку стула и включил телевизор. Показывали фильм «Иван Васильевич меняет профессию». Хотя он видел этот фильм уже раз пять, если не больше, но с интересом стал смотреть его снова.

Раздался звонок телефона. Прохоров вскочил со стула и быстро схватил трубку, будто от этого зависело, соединит она его с Селезневым или нет. Он чуть ли не закричал в нее:

– Алло, слушаю вас, говорите!

– Здравствуй, Игорек, как у тебя дела? – поинтересовался Сергей Павлович. – Ты, какими судьбами оказался в Москве, приехал ко мне или так, по своим молодым забавам?

– Сергей Павлович, я приехал в Москву, чтобы встретиться с вами и обсудить все наши разногласия. Скажите, где и когда мы могли бы пересечься?

– Игорек, я человек занятой, у меня практически каждый день расписан заранее. Я не могу все бросить и, как мальчишка, бежать к тебе на встречу. Сейчас я посмотрю и, если найду окно, сообщу и место и время.

Селезнев положил трубку. Подобный ответ не удовлетворил Игоря. В последнее время его стала раздражать манера коллекционера вести с ним разговор. В его интонации явно прослеживались барские замашки.

«Ну, погоди, Сергей Павлович, – подумал Игорь, – мы еще посмотрим, кто у нас хозяин, ты или я».

Молчавший до этого телефон вновь зазвонил. Игорь поднял трубку и услышал голос Селезнева:

– Записывай, Игорек. Метро «Сокол», у входа в парк имени Горького, завтра в десять часов утра.

Он повесил трубку.

«Ну, козел, постой! Ты у меня еще попрыгаешь, еще попросишь прощения», – думал Игорь.

Он вышел из номера в коридор гостиницы. Там царил полумрак. Игорь шел по длинному коридору, ступая по мягкой зеленой дорожке, и остановился перед номером, в котором жил Ловчев. Он трижды постучал в дверь. Она открылась: на пороге, обернутый в большое махровое полотенце, стоял Вадим.