Кара небесная - [33]

Прохоров сделал небольшую паузу и, взглянув на задумавшегося Селезнева.

– Я не специалист, не владею знанием антикварного рынка и поэтому, Сергей Павлович, могу заблуждаться.

– Почему же, молодой человек? Названные тобой вещи действительно достойны самого пристального внимания. Ты просто молодец! – еще раз похвалил его Селезнев. – Извини, но я не думал, что у тебя еще имеется и голова на плечах. Хорошо, что ты подготовился к нашей встрече, и мы объясняемся словами, а не жестами. Меня заинтересовали предложенные тобой иконы, и я хотел бы услышать, сколько ты хочешь получить за эти два раритета.

Прохоров растерялся, так как не знал истинной цены шедевров. Он посмотрел на Селезнева и пожал плечами.

– Мне трудно назвать цену. Я же говорил вам, что плохо знаком с антикварным рынком. Я бы хотел от вас, как от знатока, услышать сумму, а затем уже подумать, устроит она меня или нет.

Селезнев не спешил с ответом, он боялся, что названная им цена может оттолкнуть этого, пока еще неопытного продавца, но и называть истинную цену товара ему тоже не хотелось. Все сводилось к рынку: один хотел продать дороже, второй – купить дешевле.

– Игорь, я дам за эти иконы огромные деньги, на которые ты сможешь купить десяток отечественных автомобилей. Теперь прикинь, это много или мало. Я, может быть, дал бы и больше, но мне предстоят немалые затраты по реализации товара. Эти иконы я хочу приобрести для моих иностранных друзей, которые высоко ценят наше искусство. У себя держать подобные шедевры очень опасно, с точки зрения закона. Ну, а там нужно платить всем: и таможенникам, и пограничникам. Чего стоят одни милиционеры!

– Значит, иконы уйдут за границу?! А я думал, что вы непосредственный покупатель! – с неподдельным удивлением воскликнул Игорь.

– А ты как думал? Если они останутся в России, то рано или поздно все равно всплывут. Да и американцы заплатят за них гораздо больше, чем любой российский коллекционер.

Прохоров сидел за столом с растерянным видом. Он не знал, что сказать Селезневу. У него еще оставалась возможность отказаться от этой затеи, но блеск денег парализовал возможность мыслить реалистично. Только сейчас до него дошло, что Селезнев предложил, а он, как бы согласился совершить кражу икон из собора. От подобной догадки Прохорову стало как-то не по себе, и его бросило в жар. Он потянулся за фужером и сделал глоток минеральной воды. Он почему-то испугался предложенных денег, хотя совсем недавно он грезил ими. За столом возникла тягучая пауза.

– Я вижу, Игорек, ты еще не созрел для этого разговора. Ты, видно, рассчитывал, что я дам тебе большие деньги за буклеты? Деньги надо зарабатывать, а не выпрашивать.

Селезнев выпил рюмку коньяка и стал прощаться.

– Ты не переживай в отношении своего безденежья, я за все заплатил. Отдыхай, Игорек, и думай над моим предложением. Ты нигде не заработаешь таких денег. Если надумаешь, то позвонишь, мой телефон у тебя есть.

Селезнев не спеша вышел из зала и исчез в толпе. Игорь, оставшись один за столом, долго обдумывал его предложение.

***

Прохоров возвращался домой поездом «Москва-Казань». Он лежал на верхней полке и смотрел в потолок. Вагон ритмично отбивал дробь на стыках рельсов, и звуки мчавшегося сквозь ледяную пелену ночи состава, словно допинг, побуждали Прохорова лихорадочно думать о своем ближайшем будущем.

Предложенные Селезневым за иконы деньги действительно были большими, но их недостаточно, чтобы поделить на три равные части. Он понимал, что к участию в краже необходимо будет привлечь своих друзей. Вопрос об участии Вадима в этом деле для него оставался по-прежнему открытым. Прохоров плохо верил в его бескорыстие и считал, что тот едва ли откажется от денег, когда увидит их воочию. В том, что Селезнев умышленно занизил реальную цену икон, Прохоров не сомневался – именно это и подогревало его интерес к делу.

«Какова же их настоящая цена? – уже не в первый раз мысленно спрашивал он себя. – Нужно будет попросить Вадима, чтобы разузнал. Зная хотя бы приблизительную стоимость, можно будет торговаться с Селезневым».

Прохоров закрыл глаза и постарался смоделировать весь процесс от кражи икон до их продажи. Внезапно у него созрел другой план, который в корне отличался от первоначального. Еще до реализации икон они должны установить, где проживает Селезнев. После продажи икон они дождутся его в подъезде дома и ворвутся в квартиру. Так они вернут обратно похищенные иконы и смогут поживиться его имуществом. В том, что у Селезнева оно имеется, Игорь был уверен.

Строя планы стремительного обогащения, Прохоров не заметил, как заснул.

На железнодорожном вокзале в Казани его встречал Вадим. Поздоровавшись, они направились на привокзальную площадь, где стояла машина Ловчева.

– Садись, Игорь, подвезу, – произнес он. – Вчера я сдал последний экзамен и теперь свободен, как птица. Представляешь, отец расщедрился и подарил мне авто. Он купил себе новый джип и сейчас гоняет на нем.

– Поздравляю тебя не только с окончанием сессии, но и с таким подарком, – ответил с некоторой завистью Прохоров.

Вадим газанул, и машина устремилась вперед.