Кара-Даг (путеводитель) - [18]
Бухта Барахта со скалой Парус
Ну, а откуда взялось это остроумное и очень какое-то уютное название — бухта Барахта? Ходячая легенда, связывающая его с В. Маяковским, оснований не имеет: автор «Хорошо» ни в Коктебеле, ни на Кара-Даге не бывал. К тому же достоверно известно, что название это возникло еще до революции. Случилось это во время одной из лодочных прогулок вдоль Кара-Дага группы отдыхающих в Коктебеле. При подходе к безымянной бухточке за мысом Слон кто-то шутливо предложил назвать ее именем того, кто первым ступит на берег. Поднялась суматоха; на ближний к берегу борт мгновенно бросились пассажиры, — и лодка перевернулась. И вот над бухтой, над людьми, со смехом барахтавшимися на мелководье, впервые прозвучало сохранившееся доныне имя...
Бухта Барахта расположена примерно в середине береговой линии: половина пути у нас за спиной. Но впереди — наиболее трудная часть маршрута. Поэтому тем, кто чувствует себя усталым и недостаточно хорошо плавает, лучше вернуться назад, отложив продолжение экскурсии до другого раза. Те же, кто по-прежнему стремится вперед, должны дать себе хотя бы получасовой отдых. А затем, если море по-прежнему спокойно, — в путь!
Массив Хоба-Тепе тянется вдоль моря грандиозным — более километра длиной — отвесным обрывом. Ни пляжей, ни мелководья здесь нет; до самой Львиной бухты придется передвигаться вплавь. Правда, в нескольких местах скалы образуют выступы, на которых можно передохнуть. Неровная, шероховатая поверхность этих скал позволяет выбраться на них из воды, но места там немного — едва ли больше, чем для пяти-семи человек. И еще раз напомним: пускаться в это путешествие можно только при совершенно спокойном море. Самое легкое волнение должно служить сигналом к отступлению — оно очень быстро может перейти в шторм.
В Бакланьем мысу, ограничивающем бухту Барахту с юго-западной стороны, прячется узкий сквозной грот: в воду можно спуститься прямо из него. И сразу охватывает какое-то сложное чувство: и радостно, и тревожно, и даже чуть-чуть страшновато. Над головой словно нависает сплошная каменная стена, на десятки метров уходящая ввысь. Под тобой — зеленовато-голубая, покачивающаяся бездна. Нервы напряжены, даже неожиданное прикосновение медузы невольно заставляет вздрогнуть...
Но Бакланий мыс обогнут, и перед нами в глубине стиснутой каменными плитами бухточки — черное жерло Ревущего грота. Он словно втягивает в себя, словно открывает вход в какое-то мрачное подземное царство...
И вот уже сомкнулись над головой каменные своды. От воды до них не меньше десяти метров, а кажется, что они совсем близко. Покачиваются легкие голубиные перья на воде, и с каждым ее движением грот наполняет тяжелый, какой-то звериный вздох... Грот все уже, все темнее. Пять, восемь, десять метров от входа, а он все тянется, все глубже уходит в толщу окаменелой магмы... Едва заметный прилив воды звучит уже гулким пушечным ударом (можно себе представить, какой здесь стоит рев, когда море разбушуется!). Вода почти черная, и в голову лезут всякие неподходящие мысли: о морских змеях, спрутах... Крепкие нервы нужны тем, кто задался бы целью исследовать с аквалангом дно грота. А легенда говорит, что, нырнув под скалу, можно попасть в огромную подводную пещеру.
За Ревущим гротом встречается еще целый ряд неглубоких гротов и ниш. В одном из них скальное дно едва прикрыто водой, по нему барабанит срывающаяся сверху прерывистая струйка: здесь кончается ручеек, берущий начало в Саду чудес. За ущельем, уходящим наискосок вверх, находится квадратный грот Шайтана. В отличие от Ревущего он нисколько не страшен, а назван так потому, что где-то над ним, на Хоба-Тепе, поднимается скала Шайтан («черт»). Но именно здесь, в нижней части Хоба-Тепе, лилась когда-то расплавленная магма. По словам В. И. Лебединского, «здесь первоначально находился выводной канал вулкана, засыпанный продуктами взрывного извержения. Затем в него внедрилась кератофировая магма, не вышедшая на поверхность и застывшая в жерле вулкана».
Скала Маяк
А впереди трехсотметровым обелиском встает из моря скала Маяк (прежде — Большой Бакланий базар). «Прекрасная столбчатая отдельность!» — воскликнет геолог, а поэт подумает: «Каменный гигант, останавливающий облака...». У подножия этого исполина, сложенного липарито-дацитами, приютились два довольно глубоких грота. Сначала мы попадаем в Голубиную щель, откуда, будто подтверждая это название, с шумом вырывается стайка скальных голубей. Шириной всего около метра, грот этот уходит в глубь скалы метров на пятнадцать, постепенно сужаясь. А в конце его, за скальной перемычкой, прячется еще один узкий сигарообразный грот.
Возникновение Голубиной щели связано с постепенным углублением первоначальной трещины в скале. Многовековую неторопливую эту работу вели ветер и солнце; по мере сил помогали им и морские волны. Силы эти, правда, были не слишком велики: даже в сильный шторм волне под обрывами Хоба-Тепе негде «разжиться» камнями и галькой. А именно они придают тяжелым ударам прибоя таранную мощь, выдалбливают в неподатливом камне гроты, ниши, арки.
