Кара - [49]

— Что, вы говорите? — ехидно произнес Андрюшин. — Это было всегда, сколько я работаю в МВД, что заместитель начальника управления по оперативной работе возглавлял эту комиссию. Вы, что хотите оспорить это?

Я промолчал, считая, что дальнейший мой спор с начальником секретариата, просто бесполезен в этом отношении. Я молча выложил на стол все документы и сел на стул. В мое кресло сел Андрюшин. Отодвинув рукой стаявший на столе телефон, он приступил к изучению моих дел, а это значит, что проверка началась.

Время бежало, и я стал часто поглядывать на настенные часы, которые весели на одной из стен моего кабинета.

Перехватив мой взгляд на часы, Андрей Владимирович Андрюшин с явной издевкой в голосе произнес:

— Никак, домой торопитесь, Виктор Николаевич! А, мы люди привыкшие, раньше девяти-десяти часов вечера, как правило, домой не уходим. Работы у нас много, не то, что у вас.

Я промолчал, давая ему понять, что не готов с ним вести споры на эту тему.

Наконец они закончили свою проверку и разрешили мне убрать все секретные материалы в сейф.

— Завтра с утра, Виктор Николаевич, будем проверять все ваши отделы — произнес Андрюшин. — Лично к вам, как к сотруднику управления, у меня претензий нет. Все, что предусмотрено приказами МВД, вы выполняете в полном объеме. Посмотрим, как обстоят дела у ваших сотрудников управления.

— Хорошо — произнес я. — Сейчас, я дам соответствующее указание своим сотрудникам отдела «А», что бы все завтра были на своих рабочих местах. Может, вы там, что-то и накопаете Андрей Владимирович.

Андрюшин, взглянул на меня и сделал обиженную гримасу на своем лице.

— Вот, так всегда. Требуешь выполнение приказа, становишься, чуть ли не личным врагом проверяемого. Я что, это делаю в своих интересах, что ли? Только, в интересах службы и не более. Поэтому, ваше высказывание я не воспринимаю, как личное оскорбление и мне все равно, что вы обо мне думаете.

Он развернулся и вышел из кабинета. Вслед за ним, кабинет покинули и два его сотрудника.

*****

Прохоров и Ловчев собрались на квартире Цаплина и стали обсуждать детали предложенного Игорем плана.

— Слушай, Прохор — произнес Цаплин. — Может не стоит втягивать в это дело Сорокина Андрея. Он больной и черт его знает, что у него на уме.

— Ты, что, Цаплин? Это хорошо, что он больной — ответил ему Прохоров. — Сам, вот подумай, а вдруг мы залетим с этим делом? Ты знаешь, что его показания не могут лечь в основу обвинения, потому, что он не дружит со своей головой. Что, с больного взять, он же дурак, мало ли, что мог придумать? Вот, как его лучше использовать в нашем деле, это уже другой вопрос?

— Вадим? — обратился к нему Прохоров. — Ты, еще не спрашивал Андрея, эти иконы не под сигнализацией случайно? А, то снимешь, дойдешь до двери, а там уже милиционеры с автоматами?

— Пока еще, не спрашивал — произнес Вадим. — По-моему, его лучше вообще не о чем не спрашивать, пусть работает в темную. Ну, потратимся мы немного на водку для него, за то, он по пьянке, все нам сам расскажет об их охране. Главное, в этом деле, не задавать ему прямых вопросов, от которых он может просто испугаться.

— Наверное, ты Вадим прав, дурак, он и в Африке, дурак — произнес Прохоров. — Нам бы еще ребята, подобрать для этого дела, одного человека, но где его взять?

Придется, наверное, тебе Цаплин ехать в Москву вместе с Вадимом. Вадим, передаст иконы Селезневу, получит деньги, а ты, будешь его там страховать. Пистолет у нас есть, а это уже большое дело. Я пока не знаю, как сложится вся операция, но мне бы хотелось, что бы мы, на тот момент уже знали, где живет Селезнев.

Ребята, молча, согласились с Прохоровым, считая, что предложенный им план, вполне реалистичен и может быть, исполнен в реальных условиях.

Поговорив еще минут тридцать, они оделись и вышли на улицу.

— Мужики, я сейчас думаю, что нам необходимо посетить берлогу Сорокина — предложил Ловчев. — Что-то давно я у них не был, интересно, как он сейчас живет.

Сев в автомашину Вадима, ребята поехали на улицу Дегтярную. Они долго плутали по этим небольшим переулкам частного сектора, пока не добрались до дома Андрея.

Сорокин Андрей, жил в большом деревянном доме, покосившемся от старости. Ранее этот дом принадлежал известному казанскому купцу, но после революции, городские власти заселили его городской беднотой. Сейчас, часть жильцов уже отселили, и в доме осталось жить всего две семьи, среди которых была и семья Сорокиных.

Прохоров, вышел из остановившейся машины и с интересом стал осматриваться по сторонам.

— Знаете, мужики, сколько лет живу в Казани, а ни разу здесь не был. Вроде бы, центр города, рядом Кольцо, универмаг «Детский Мир», а вокруг, словно деревня, одни частные деревянные дома, один страшней другого.

Осмотревшись по сторонам, они направились к дому Сорокина.

Сорокин Андрей проживал на первом этаже этого дома, вместе с отцом. Мать Андрея, скончалась суть более года назад, от злокачественной опухоли, которая разъела у нее весь пищевод. После смерти жены, отец Андрея, полностью ушел в дела епархии. По заданию настоятеля Собора, много времени уделял поискам стройматериалов, для ремонта храма.