Капризы мисс Мод - [16]

– Хорошо! Кстати, дорогая Мод, – спросил Реджи. – Ваше дельце окончилось удачно? Я забыл спросить.

– Не очень, но с вашей стороны было чрезвычайно любезно взять меня с собой в город.

– Что, если бы вы не слишком долго останавливались на этом факте, – сказал Реджи с беспокойством. – Ради бога, не говорите матери, что пришел вам на помощь.

– Не беспокойтесь, смеясь заметила Мод. Я вообще не собираюсь говорить об этом.

Тем временем, лорд Бельфер в библиотеке, при помощи виски с содой, почувствовал себя несколько лучше. В библиотеке, с ее темными полутонами, было нечто такое, что действовало успокоительно на его больные нервы. Мир с его бурными происшествиями и высокими полисменами сюда не мог пробраться. В комнате как – будто парило спокойствие опустевшего города. Было нечто успокаивающее в этих многочисленных рядах книг, которых никто не читал, в этих огромных столах, за которыми никогда никто не писал. С широкого камина бюст неизвестного древнего философа сочувственно смотрел вниз. Нечто отдаленное, похожее на покой, только начало вкрадываться в душу Перси, как вдруг оно было изгнано внезапно открывшейся дверью и появлением леди Каролины и его отца. Одного взгляда, брошенного на леди Каролину, было достаточно лорду Бельферу, чтобы убедиться в том, что ей все известно. Он встал, готовый защищаться.

– Позвольте мне объясниться!..

Леди Каролина дрожала от сдержанного волнения. Самообладание не покинуло этой властной женщины, хотя ее аристократическая невозмутимость никогда еще не подвергалась такому испытанию. Она, как это предполагал Реджи, прочла в вечерней газете, в поезде, заметку в отделе происшествий, и с этой минуты почва заколебалась у нее под ногами. Цезарь, на которого с кинжалом напал Брут, едва ли испытал большее потрясение. Остальные члены ее семьи часто разочаровывали ее. Она уже свыклась с видом своего брата, работающего в саду в бархатных штанах, и вообще совершающего поступки, недостойные графов. Она примирилась с тем, что Мод была способна влюбиться в ничтожество, с которым случайно познакомилась. Даже Реджи изредка проявлял демократические черты, которых она не одобряла. Но она была вполне уверена в своем племяннике Перси. На него можно было опереться, как на скалу. Он был твердокаменным. Она всегда сознавала, что он, по крайней мере, не сделает ничего такого, что умалит честь рода. И Перси оказался хуже всех! Какие бы проступки ни совершали остальные, они, во всяком случае, не попадали на столбцы газет, в отдел происшествий. Лорд Маршмортон мог носить костюм рабочего и отказываться принимать соседей и устраивать для них пикники; он мог ложиться спать с книгой, между тем, как на его обязанности лежало быть гостеприимным хозяином у себя на званом вечере. Мод могла отдать свое сердце субъекту, о котором никто никогда ничего не слышал. Реджи мог показываться в модных ресторанах с боксерами. Во всяком случае, вечерние газеты не описывали его подвигов в шутливом тоне. Это последнее унижение выпало на долю доселе безупречного Перси, который из всех молодых людей, знакомых леди Каролины, больше кого-либо, казалось, был преисполнен непоколебимым сознанием важности своего положения и самыми строгими взглядами относительно чести своего громкого имени. Если только можно было поверить газетному сообщению, то оказывается, что с ранних лет он рыскал по Лондону, подобно дикому готтентоту, зверски нападая на полицию. Леди Каролина, чувствовала себя подобно епископу, внезапно узнавшему, что его любимый викарий перешел в идолопоклонство.

– Объяснить? – воскликнула она, как вы можете объяснить? Вы – мой племянник, наследник титула, ведете себя, как простой скандалист на улицах Лондона. Вас пропечатали в газетах!

– Если бы вы знали обстоятельства…

– Обстоятельства! Их можно найти в вечерних газетах.

Лорд Маршмортон слегка хихикнул. Это был человек, которого легко было развеселить.

– Ты должен прочесть об этом, мой мальчик. Великолепная статья! Весьма прискорбно, конечно, – спешно присовокупил он. – Весьма прискорбно.

Он пытался вернуть уважение сестры проявлением справедливого негодования.

– О чем вы думали, Черт возьми! Вы – мой единственный сын. Я с неусыпной заботливостью следил, как вы превращались из ребенка в мальчика, из мальчика в мужчину. Я мечтал о том, как я буду гордиться вами. А вы, между тем, шатаетесь по Лондону, ища кого можно растерзать, терроризируя столицу и заставляя невинных полицейских бояться за свою жизнь.

– Выслушайте меня хоть минуту! – крикнул Перси.

Он начал быстро говорить, сознавая необходимость сказать все, пока не поздно.

– Вот каковы факты. Я шел по Пикадилли в клуб, к завтраку, когда около Берлингтон-Аркад был поражен, увидев Мод!

Леди Каролина воскликнула:

– Мод? Но ведь Мод была здесь.

– Я не могу понять, в чем дело, начал лорд Маршмортон, возобновляя свои замечания.

Он почувствовал, что справедливое негодование было встречено благосклонно. Было бы благоразумно продолжать в таком же духе, хотя в душе он держался того мнения, что ничто не было так похоже на Перси, как нападение на Силу. Лорд Маршмортон, который в свое время совершил все ошибки молодости, приучился смотреть на своего безупречного сына, как на ненормальное существо.