Каприз или заблуждение? - [12]

Хью открыл дверцу машины, и Лесли перебралась на водительское место.

— Ты знаешь, как отсюда добраться до мотеля?

— Если ты знаешь, во сколько освободишься, я бы с удовольствием за тобой заехала, — примирительно сказала она. Лесли и вправду оценила его заботливость, когда он одолжил ей машину. Право же, ей не возбраняется быть довольной его заботой.

— В этом нет необходимости.

— А завтра утром? Я…

— Я уже говорил тебе, что могу попросить Серену подвезти меня. Увидимся… как-нибудь.

Лесли отъехала от тротуара. Как-нибудь… Эти слова рассеяли последние еще остававшиеся у нее иллюзии: Хью ясно и четко давал ей понять, что считает себя совершенно свободным. Лесли показалось, что ясное небо заволокли серые свинцовые тучи и солнечный день сразу померк.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Весь остаток дня Лесли не находила себе места, а ночью ей стало совершенно не по себе. Даже сморивший ее в конце концов сон не принес облегчения. Ей все время снилось что-то неприятное… То она умоляла Хью о снисхождении, а он презрительно отмахивался от нее, язвительно отзываясь о ее похождениях. Постепенно сновидения превратились в настоящий кошмар: ей привиделся Хью с другой женщиной и то, как они, охваченные страстью, занимались любовью.

К утру Лесли уже считала минуты, когда можно будет выйти из номера, все больше напоминавшего ей тюремную камеру, и отправиться на переговоры. Она надеялась, что встреча с Бертом и бывшими коллегами поможет ей хотя бы на короткое время забыть Хью.

Словно желая отрезать ей все пути к отступлению, позвонил Хью.

— Доброе утро. Я просто так: хотел убедиться, что ты не проспала.

— Тебя так волнует, получу я работу или нет? — съязвила Лесли.

— Конечно. Мне было бы жаль, если бы тебе пришлось жить на пособие.

— Надо же, какой заботливый. Но знаешь что? Если бы ты продал дом, то мне не пришлось бы жить на пособие. Так что если тебя действительно так сильно заботит мое благосостояние, то почему бы тебе не сосредоточить свои силы на этом направлении?

— Сейчас лучшим выходом из положения для тебя было бы получить работу. Поверь, это намного практичнее, нежели избавляться от дома. Может, мне стоит позвонить Берту и расхвалить тебя ему?

— Интересно, почему у меня такое чувство, что любая твоя рекомендация мне только повредит? Кстати, позволь напомнить тебе, что ты едва ли можешь компетентно судить о моих профессиональных качествах.

— По-моему, раньше моя компетентность не подвергалась сомнению. Правда, за прошедший год я вполне мог утратить кое-какие навыки.

Лесли чуть было не бросила трубку. Их беседа стремительно, подобно снежной лавине, катилась в пропасть взаимных обвинений.

— Хью, чего ты добиваешься своими булавочными уколами? Хочешь задеть меня побольнее? Не советую попусту тратить время. Я не реагирую на твои издевки. Впрочем, как и на тебя.

— Неужели? — столь хорошо знакомым протяжным голосом спросил Хью. — Не проверить ли нам степень твоего безразличия?

— Не стоит. — Услышав, как он тихо рассмеялся, Лесли повесила трубку. Ну и наглец! Она бросилась вон из комнаты, решив позавтракать и просмотреть утреннюю газету где-нибудь в таком месте, где Хью уж точно не сможет до нее дозвониться, чтобы снова терзать ее.

Хью положил телефонную трубку. Он сам не понимал, что с ним происходит. И вчера, и позавчера ему не понравился вид Лесли: она очень сильно похудела и выглядела непривычно бледной. Он и позвонил, желая узнать, все ли у нее в порядке, но при этом снова не смог удержаться от колкостей. Он был на седьмом небе от счастья, что опять увидел ее. Тем не менее, жгучая обида на то, что она бросила его, не проходила. В душе боролись самые противоречивые чувства, но то, что срывалось с языка, и близко не отражало его истинного отношения к ней. Не приведи Господь, она появится в зале суда во время заседания. В этом случае провал ему гарантирован: все его мысли будут сосредоточены только на ней одной.

Однако, похоже, удача на его стороне. По крайней мере, Лесли не ухватилась сразу за его сорвавшееся сгоряча предложение переехать домой — предложение, которое он повторял снова и снова, вопреки самому себе.

Хью знал, что совместное проживание лишь ухудшит дело. Первый уход Лесли оказался для него тяжелым ударом. Второго он попросту не вынесет.

— Здравствуй, детка! — приветствовал ее Берт, не успела она переступить порог кабинета. — С возвращением! — Он тепло обнял ее, Лесли, разумеется, была глубоко тронута.

Первые десять минут ушли на обмен новостями. Он поведал ей обо всех изменениях на работе и дома. Конечно, не обошлось без семейных фотографий. Лишь после этого Берт приступил к делу.

— Ты вернулась насовсем?

— Не знаю, — ответила она.

Он поцокал языком — явный признак того, что ему нужно какое-то время, чтобы обдумать полученную информацию.

— Многое зависит от тебя, — выпалила она. — То есть от того, получу ли я работу. — Если он не возьмет ее к себе, то неизвестно, что тогда делать. Ей просто будет некуда деваться.

Покручивая усы, в которых за прошедший год прибавилось седины, он изучающе смотрел на нее своими темными глазами.

— Как насчет двух дней в неделю для начала? Будешь получать половину своей прежней зарплаты.