Каприз или заблуждение? - [10]

Теперь ей стало, как никогда, ясно, что переехать к Хью было бы настоящим безумием. Единственный возможный для нее выход — как можно быстрее найти работу и настаивать на том, чтобы Хью продал дом. Она набрала номер его офиса.

— Серена Блейк — обольстительница, — бормотала про себя Лесли, прижав к уху телефонную трубку. Прошло минут пять, прежде чем ей удалось дозвониться. Лесли так и подмывало выпалить Хью прямо в лицо все, что она думает о его неприятной секретарше. — Ты свободен сегодня? Может, пообедаем вместе? — проворковала она.

— Ты угощаешь?

Хью превратился в настоящую головную боль для нее. Молча проглотив оскорбление, она ответила нежным голоском:

— Конечно. — И при этом молилась, чтобы он все же потом сам заплатил по счету. — Ведь приглашаю я. — Она ни в коем случае не должна пикироваться с ним. Надо просто держать себя в руках и не забывать старинную поговорку о том, что лаской женщина может добиться всего, чего захочет.

— Думаю, что смогу вырваться, — сказал он. — Но не раньше половины второго. И у меня совсем мало времени.

Господи, ну почему он привез ее именно сюда? Воспоминания об этом уютном французском бистро на улице Мокингберд всегда пробуждали в ней волну ностальгических переживаний. Здесь, в этом маленьком ресторанчике на углу улицы, где всегда собиралась шумная публика — студенты, бизнесмены, юные и перезрелые любительницы приключений, она впервые встретила Хью. Оба учились тогда в Южном методистском университете: Лесли должна была получить степень бакалавра, специализируясь во французском и испанском языках, а Хью занимался на юридическом факультете.

Тогда он пришел в ресторан с одной их общей знакомой, а она уже собиралась уходить. Их представили друг другу, и все, что когда-либо было сказано о любви с первого взгляда, произошло. Им оказалось достаточно лишь раз заглянуть в глаза друг другу. После той первой встречи они не виделись всего несколько дней. Зато потом…

Лесли смотрела в меню, но не могла разобрать ни строчки. Ей припомнились все те долгие часы, которые они провели вдвоем с Хью в этом самом месте, за этим самым столиком, с увлечением строя планы на будущее. Даже мысль о том, чтобы провести свой запоздалый медовый месяц в Париже, зародилась здесь, под впечатлением от развешанных по стенам фотографий французской столицы.

— Я сегодня утром говорила с Бертом, — сказала она, решив не думать больше о прошлом.

— Да?

— Насчет работы. Я встречаюсь с ним завтра.

— Так, значит, ты планируешь остаться в Далласе?

Она не могла разобрать, доволен он или нет подобной перспективой, а потому лишь просто слегка пожала плечами. Нелегко сохранять невозмутимый вид, если внутри все дрожит от волнения, а потому Лесли снова почувствовала, что спасена, когда официантка поставила перед ней поднос с едой.

— Приятно видеть, как ты ешь, — произнес Хью через минуту-другую. — Я беспоко… Я подумал, ты сидишь на какой-то зверской диете. Ты так сильно похудела, что стала похожа на былинку.

Лесли задумалась. Былинка. Для женщины ee роста услышать такое было бы высшим счастьем на свете. Ведь невысоким дамам приходится вести вечную борьбу с лишними килограммами. Но после перенесенной болезни и вызванной ею сильной потери в весе худоба больше не казалась ей столь желанной и привлекательной. Во всяком случае, худеть такой ценой уж точно не стоило, да и вряд ли Хью сейчас сделал ей комплимент.

— Удивительно, как это ты, окруженная соблазнами французской кухни, ухитрилась так похудеть, — продолжал он.

— Но я не забывала время от времени забегать и в «Макдоналдс», чтобы перехватить парочку бутербродов «бигмак», — сообщила она Хью, откусив очередной кусок чизбургера и радуясь тому, что ее не стало подташнивать от столь жирной пищи.

Врачи предупредили Лесли о необходимости соблюдать строгую диету, и она самым тщательным образом следовала их рекомендациям. Однако последнее время у нее совсем пропал аппетит: слишком уж ее страшила предстоящая встреча с Хью. Сейчас не время анализировать, почему к ней вдруг вернулся аппетит. Уже целый час они, забыв о разногласиях, словно заново вернулись в то благословенное время, когда любое несчастье казалось чем-то совершенно немыслимым. Хью доел свой десерт.

— Раз ты завтра идешь устраиваться на работу, это значит, что ты решила вернуться домой? «Домой» в широком смысле слова, — поправился он.

— Пожалуй, да, — сказала она, отвечая на вызов, который прочла в его взгляде. — Как-никак половина дома моя.

— Вполне справедливо, — согласился он, небрежно взмахнув рукой. — Мы бы могли разделить его точно пополам. Спальня мне, спальня тебе и т. д. Все поровну. Правда, за одним исключением.

— И каким же?

— Мне достанется большая часть кухни. Это не должно тебя беспокоить, ведь ты так и так перестала готовить.

Как он и хотел, стрела попала в цель. Лесли сразу ощетинилась. Ну, начинается. Конечно, весь последний год их совместной жизни она почти забросила домашнее хозяйство. Какое-то время он сносил все молча, не жалуясь ни на отсутствие чистых носков в ящике, ни на бесконечные готовые обеды, разогретые в микроволновке. Правда, к концу года он стал вслух рассуждать о том, не сломались ли у них разом и плита, и стиральная машина.