Капля крови - [31]

То, что лейтенанту предстояло быть старшим, наполнило его тревожной ответственностью.

Он начертил план восточной окраины городка, пометил, где стоит зенитная батарея, где прячутся в засаде пушки. Не был забыт перекресток Гитлерштрассе, Людендорфгассе и горбатый мост через канал.

Пестряков хотел было сказать лейтенанту, чтобы копию этого плана он срисовал и дал Тимоше, но потом передумал. Пожалуй, в штабе не примут на веру Тимошкины сведения, если тот доберется один. Начнут проверять незнакомца, а из штрафного батальона сообщат, что Кныш давно отбился от своих и шлялся где-то в тылу у Гитлера. Пока проверят-удостоверят штрафную личность, и разведданные устареют.

С другой стороны, если случится беда с Тимошей — лейтенанту одному трудно будет пройти линию фронта.

Вот почему Пестряков, хотя и по совершенно различным соображениям, строго-настрого предупредил обоих:

— В случае беды с товарищем — в одиночку не идти. Возвращаться в подвал.

Тимоша понял, что его задача — только сопровождать и прикрывать лейтенанта. Тимоша знал, что сам-то Пестряков доверяет ему, и, выслушав напутствие, не обиделся, а только огорченно заморгал.

— Наш адрес? — спросил Пестряков.

— Церковная, двадцать один, — поспешно отрапортовал Тимоша.

— Кирхенштрассе, — поправил его лейтенант.

— В случае чего — знамя в мороженице… А теперь проверим оружие. Горячее и холодное.

— Вот мое холодное оружие. — Тимоша вытащил из-за голенища ложку, вытер ее грязной полой шинели и засунул обратно. — Давно без работы…

Пестряков достал пузырек с оружейным маслом.

Он вспомнил, как когда-то, в октябре сорок первого года, брел по лесам от Днепра к Вязьме, выбирался из окружения. Было их одиннадцать рабов божьих, и на всю братию — вот этот самый пузырек. По пять капель на брата отсчитывали, следили, чтобы никому лишняя капля не перепала, потому что в оружии тогда, совсем как теперь вот, вся жизнь хранилась.

Принялись смазывать и чистить оружие. Дело у Тимоши и лейтенанта шло не споро, им не хватало тщедушного света плошки.

— А вот скажи, Тимошка, поскольку ты личность пехотная, где у винтовки номер выбит?

— Кто ее знает! Я больше хлопотал с автоматом…

Брови Пестрякова затопорщились, и он сказал строго:

— Номер у нашей русской винтовки выбит, если хочешь знать, на стволе, на крышке магазинной коробки, на затворе, на затыльнике и на штыке…

Пестряков скользнул взглядом по пустым ножнам, которые болтались на поясе у Тимоши:

— А где твой штык-кинжал?

— Фриц попался чересчур худой. Вежливо так поговорил с ним. Вот кинжал и застрял у него между ребер.

— Между ребер? — переспросил Пестряков подозрительно. — Наверно, потерял свой кинжал, раззява. Или консервы, второй фронт, открывал — да и сломал…

Если бы Тимоша не узнал Пестрякова поближе, он не преминул бы поругаться. А сейчас смолчал, понял, с каким горьким беспокойством снаряжает их в путь-дорогу усатый десантник…

Пестряков первый собрал, зарядил автомат. С незнаемой прежде бережностью рассматривал он каждый патрон: вот царапинка на ободке, вот щербинка на пуле. Он обтер автомат тряпкой, подобранной в углу подвала, и наставительно сказал:

— Наш деревенский пасечник Касьян, старый служака, рассказывал. Был у них унтер в царской армии. Так он заставлял разбирать-собирать затвор в темноте. За небрежность ружье отбирал. И заставлял новобранца исполнять на учении все ружейные приемы, но только с пустыми руками. Срам для солдата какой!.. — Пестряков мрачно помолчал, ожидая, пока товарищи закончат возню с оружием. — Нам ружейные приемы делать некогда. Но как бы пустым оружием размахивать не пришлось. Боевого питания никакого. Объявляю дележ боеприпасов по всей справедливости.

Мобилизовали и патроны из пистолета Черемных.

— Девятый патрон в расчет не берите, — попросил Черемных. — В случае чего… Самому себе точку поставить…

— Милый человек! — воскликнул Пестряков, обрывая выразительную и тягостную паузу, наступившую после слов Черемных, — Да кто же на последний патрон покушается? Твой НЗ! Неприкосновенный запас!

Начали пересчитывать боеприпасы.

У Тимоши оставались две гранаты, а в автомате девять патронов. У лейтенанта — девять патронов в пистолете да восемь в запасной обойме.

У Пестрякова в автомате сохранилось шестнадцать патронов. Четыре своих патрона он передал Тимоше и распорядился, чтобы тот отдал одну из двух гранат лейтенанту. Хорошо, что патроны от пистолета ТТ подходят к автомату! Пестряков собрался было поделить с Тимошей еще и патроны, заем Черемных, но поразмыслил и отдал их; пусть Тимоша заряжает в свой диск!

Группа, уходившая через фронт, стала богаче подвального гарнизона на две гранаты и двадцать пять патронов, поскольку у лейтенанта и пистолет был заряжен полностью, и запасная обойма при нем сохранилась, а у Черемных оставался только его НЗ.

Пестряков озабоченно потеребил ус, отстегнул от пояса кинжал и передал его Тимоше:

— Возьми, Тимошка, ножик… Какому-нибудь часовому — заместо разводящего.

— Сергейка был маленький… — неожиданно подал голос Черемных. — Вместо «ножик» говорил «режик». Режу хлеб режиком…

Все помолчали.

Тимоша повесил кинжал на пояс так торопливо, словно боялся, что Пестряков передумает и потребует свой кинжал обратно.