Капли корсара - [24]

Михаил тупо смотрел в пол, боясь пошевелиться. Он четко понимал, что влип и ему теперь не открутиться. Отказаться?… Можно отказаться….но…тогда ему вспомнят все….. и прощай медицина…

— Я не знаю, смогу ли? Я…

— Сможешь Миша, сможешь, но предупреждаю, что шуток мы не любим. Естественно разговор наш должен остаться между нами, ну, а понадобишься, я тебя сам найду. Договорились? — и он протянул Михаилу на прощание, маленькую, но очень крепкую руку.

Оставшиеся два институтских года, как и обещал Николай Иванович, Мишка Шнайдер провел под присмотром. Как правило, один раз в неделю он приходил и рассказывал все, что знает и о чем только слышал. Николай Иванович внимательно слушал, задавал вопросы и только иногда что-то записывал. Шнайдера это не напрягало, но его веселость и бесшабашность исчезли, как и анекдоты, которые он раньше с упоением травил в курилке. Он остепенился и теперь как-то свысока посматривал на своих беззаботных сверстников. Он без задёва окончил медицинский и о нем не забыли, пристроив в одно из НИИ, в группу молодых ученых занимающихся изучением…, а вот это как раз было закрыто семью печатями, колючей проволокой и автоматчиками на вышках, стоящих по периметру. Как очень быстро понял Шнайдер — биология, медицина и фармакология — тоже могут быть страшным оружием и порой, более эффективным, чем пушки и ракеты.

Работая на "благо", Шнайдер мало задавался философскими вопросами. Была цель, и он к ней шел. Шел по головам, не выбирая пути. Шел туда, куда показывали старшие товарищи из "комитета", где он давно уже был штатным сотрудником. Его сфера интересов со временем сузилась, и через несколько лет, он сам уже курировал небольшой участок разработок в области создания психогенного оружия. Так бы и продолжалось, если бы не пресловутая перестройка, когда начало сыпаться все…. Не устояло и НИИ…. Мишка мыкался, искал работу, но кому он был нужен. Вот в это время он вновь и встретился с Палвывчевым…. Встретился, не подозревая, что все так обернется. В НИИ он работал как раз в лаборатории у Григория, хотя Палвывчев и пришел в институт на много позднее Шнайдера, но имел на плечах пагоны, за плечами военный опыт и два года Афганистана…. После развала НИИ Григорий тоже остался не у дел, но все же выплыл, работал на скорой помощи, а потом организовал свою небольшую клинику. Вот в эту клинику он и пригласил Шнайдера, намекнув на новую, интересную работу…..

В принципе работать Шнайдер любил, многие его считали весьма толковым специалистом. Правда, у него было одно маленькое но. Михаил был крайне завистлив. Зависть к чужим успехам его просто съедала. Конечно, он не выставлял ее напоказ, но вечное желание примазаться к чужой славе, у него было не отнять.

Клиника Григория набирала обороты, чему не мало способствовал созданный Палвывчевым препарат и умение Шнайдера торговать. Даже когда у Ларисы и Шнайдера закрутился роман, Григорий не рискнул расстаться с Михаилом, но на всякий случай работу по исследованиям и разработке новых препаратов перенес из Питера в Нижний, подальше от любопытных глаз Шнайдера и Ларисы.

Отношения с Ларисой развалились уже давно, но по инерции они еще иногда пытались производить вид добропорядочной семейной пары, прекрасно понимая, что все уже кончено и прежнего уже не восстановить. Единственно кто реально страдал от всей этой семейной неразберихи, так это Виктория, но и здесь Палвывчев нашел решение, отправив дочь на учебу в Нижний, а когда она получила диплом, оставил ее работать в своем нижегородском отделении. Кстати говоря, врач из Виктории получился не плохой, но Григорий не очень-то спешил посвящать ее в свои научные дела, словно оберегая ее от чего-то. Последний год он вообще вел себя крайне странно. Приезжая в Нижний, Григорий, на несколько дней закрывался в лаборатории. Что творилось за ее дверью, не знал ни кто. Только однажды перед отъездом к Ивану, Григорий сам пригласил Викторию в святая-святых.

— Я уезжаю в Прагу на выставку и хотел попрощаться, — Григорий Алексеевич как-то по особенному ласково прижал к себе дочь, — ты у меня совсем взрослая, а я и не заметил когда ты выросла.

Виктории показалось странным и необычным такое любвиобилие отца. Всегда сдержанный и малоразговорчивый, постоянно в своих мыслях, а сегодня…..

— Знаешь, я подумал не пора ли мне на покой. Сяду где-нибудь на речке с удочкой. Красотища. Как думаешь? — он внимательно посмотрел на Вику, — не отвечай, знаю что скажешь, но все таки было бы здорово. Ну, а ты лечила бы потихоньку…..

Глава 12

Еще позавчера они были совершенно чужими людьми, вчера держа друг-друга за руку провожали в последний путь Григория Алексеевича, а уже сегодня вместе летят в Завидово на похороны Сашкиного отца. Теперь они вместе, но не слишком ли много испытаний и потерь за такой короткий срок?….

Все дни с момента похорон Ивана, Шнайдер крутился вокруг Оксаны, помогая и поддерживая ее. Вместе коротали вечера и говорили, говорили, говорили…. В свои сорок пять Оксана была не лишена женской привлекательности, и это влекло к ней Михаила. Помогая Оксане и оказывая хорошо замаскированные знаки внимания, он не один раз всматривался в ее милое лицо, ловя себя на мысли, что оно ему чем-то нравиться. Оксана, раздавленная смертью Ивана, с благодарностью в душе принимала помощь Михаила. Поддержать ее, конечно, пытались и другие и в первую очередь сын и Семеныч, но Семеныча она всегда недолюбливала, а в сыне просто не видела того, кто может сейчас ей помочь, так как считала, что он сам нуждается в ее помощи и защите. После ухода из жизни Ивана, Оксана ощутила вокруг себя пустоту. Пустоту и ощущение одинокой тростинки, качающейся в поле под ударами ветреной судьбы. Оказавшись в такой момент рядом, Михаил почти сразу же стал для Оксаны близким и практически родным человеком. Она ругала себя за свою слабость, но чувство одиночества было настолько велико, что оно смогло перебороть правила и запреты. Волна нового зарождающегося чувства подхватила Оксану, завертела, и унесла в свой безбрежный океан.