Капканы на баранов - [88]

27

Спустя пятнадцать минут пешей прогулки быстрым шагом под моросящим дождем я юркнул в нужный мне подъезд дома 31 по улице Бастугатан. Поднялся по лестнице на второй этаж и стал рыться в карманах, остановившись перед дверью, в центре которой на хромированном клапане встроенного почтового ящика маленькими черными буквами было написано имя хозяина квартиры – Эрик Хансен. Отыскав ключ, я вставил его в замочную скважину и без труда повернул два раза. Вошел в маленькую темную прихожую и захлопнул за собой дверь.

Внутри было темно и тихо.

Впрочем, я вспомнил, что, уезжая, плотно закрыл и занавесил окна.

Эта была маленькая квартирка. Прихожая, гостиная, спальня, обставленные исключительно мебелью «IKEA», крохотная кухонька, оборудованная всей необходимой утварью, включая посудомойку и кофе-машину, и санузел, в котором едва можно было развернуться между раковиной, миниатюрной стиралкой, унитазом и душевой кабинкой. Обои под покраску, выкрашенные в темные цвета, матово-белый кафель, бежевая и кофейного цвета обивка на диване и креслах, ковры на полу обеих комнат в крупную клетку разных оттенков серого, черная посуда и белое, но застиранное и потускневшее постельное белье. Не дом, а черепаший панцирь. Маленький замкнутый мирок одиночки-отшельника, выбирающегося наружу только для того, чтобы как можно тише и незаметнее провести еще один день на скучной и, возможно, ненавистной работе, а потом приползти обратно, купив себе по дороге поесть, запереться и до утра ждать новый день, неизвестно, во имя какой цели. Скорее всего, просто потому, что ему так приказали.

Интересно, что в этот момент думал настоящий Эрик Хансен о моей еще меньшей по размерам квартирке в мансарде дома на пересечении Гёрвельгатан и Лагерлёфсгатан, живя сейчас в ней вместо меня? Мне было интересно, как он перенес смену своего привычного пыльного мешка на коробушку с молочно-белыми стенами, светлым деревянным полом, мебелью цвета венге и практически полному отсутствию текстиля, в том числе на окнах – занавески в своей квартире я заменил на аккуратные белые жалюзи. Не сошел ли он еще с ума? Мне вот в его квартире хотелось волком выть от тоски, которую она навевала.

Из полумрака гостиной доносилось тиканье висевших на стене часов, напоминающих своим дизайном вокзальные. Я оставил чемодан в прихожей, разулся и прошел по квартире, раздвинув везде шторы и открыв на проветривание окна во всех комнатах. Свет так и не включил. Мне вполне хватало того, который проникал в окна. Потом, прошел на кухню и попил воды. Заглянул в холодильник, хотя знал, что неделю назад оставлял его пустым. Почесал затылок, бросил в кофе-машину капсулу и, нажав кнопку, заставил ее сделать мне маленькую кружечку эспрессо. Потом с кружкой в руках вернулся в гостиную и, не раздеваясь, опустился в одно из двух глубоких кресел, стоявших по обе стороны низенького круглого журнального столика. Только после этого я стянул с головы бейсболку, положил ее перед собой на столик и стал рассматривать, прихлебывая время от времени кофе.

Я искренне ненавидел этот предмет и то, что было спрятано в кармашке на молнии над козырьком. Чертов кусок пластмассы и металла. Проклятая микроскопическая дрянь, из-за которой моя тихая и размеренная жизнь перевернулась с ног на голову и покатилась под откос. Только я остался жив, а жизни других людей вовсе оборвались, в том числе жизнь прекрасной зеленоглазой брюнетки Элис Бергман, так легко влюбившей меня в себя и использовавшей в своих преступных целях.

Нежная и чувственная Элис Бергман, какой ее довелось узнать мне. Улыбчивая, иногда задумчивая, иногда серьезная и даже строгая, мягкая, но с несгибаемым стержнем силы воли где-то глубоко внутри. Элис Бергман, которая, по словам свихнувшегося Рона МакКонела, убила нашего агента – Виктора Колосова, и которая сама погибла неизвестно от чьих рук. Элис Бергман – коварная соблазнительница. Обманщица, которой я был готов все это простить. Жаль только, что теперь мне уже не представится шанс, сказать ей об этом.

Что ж, как бы все это ни было грустно, она свою миссию выполнила. Расставила капкан, поймала в него тупого барана – меня и незаметно подсунула микрокарту, за которой все, как умалишенные, охотились. С какой целью? Может быть, чтобы действительно отдать МакКонелу, а может, чтобы, получив от британцев деньги, выдурить ее у меня обратно под видом подаренной бейсболки. Или чтобы я, ничего не подозревая, просто увез эту чертову карту с острова, а там будь что будет… И я, сам того не подозревая, действительно вывез ее в относительно безопасное, как она, возможно, посчитала, место. А, по сути, она отдала ее тому, кому эта штуковина и должна была попасть в руки. Это ли не ирония судьбы?

Но сейчас меня беспокоили два вопроса. Во-первых, если Элис удалось отправить микрокарту со мной сюда – в Стокгольм – и она сообщила об этом своим коллегам у кого она находится, явится ли кто-то из них за этой штуковиной? Во-вторых, если ни Анатолий, ни Юрий Валентинович, отправившие меня на задание, не знают, что карта на самом деле у меня, стоит ли ее вообще им отдавать?