Капкан для Викинга - [29]

— Мил, как смотришь на то, чтобы прогулять работу? — спросил он.

— Прогулять работу? Но куда тогда мне ехать? Домой? Чтобы встретиться там с Антоном и увидеть, как он собирает вещи? — Мила повернулась к Косте и тут же приняла скорбный вид.

— Ты не поняла, я предлагаю прогулять работу вместе, — усмехнулся Костя.

— Вместе? — переспросила Мила; она надеялась на это, хотя не до конца верила, что Викинг не спихнет ее на Алису. Хотя на этот случай у нее уже был заготовлен план действий.

— Малявка, ты уже дважды поддерживала меня, когда мои отношения шли прахом. Кажется, пришла моя очередь.

— Ой, да ладно… Ты же не потащишь меня на крышу небоскреба кидать шарики с водой, — отшутилась Мила, но, вспомнив про свою «трагедию», откинулась на сиденье и прикрыла глаза. — Кость, если честно, то я сейчас ничего не хочу…

— Может, позвонить Алисе? — ему совершенно этого не хотелось, но Костя боялся за свою Малявку и предположил, что лучшая подруга может прийтись как раз кстати.

— Нет! — резко ответила Мила, с самого начала готовая к такому предложению. — И не говори ей ничего пока. Я не хочу, чтобы Алиса переживала, да и Денис… Не ручаюсь за его реакцию.

— Я мало в чем схожусь с твоим братцем, но если он решит надрать задницу этому козлу, я составлю ему компанию, — нервно усмехнулся Костя. Он снова почувствовал, как чешутся руки отомстить за Малявку.

— Викинг… Ты же у нас благоразумный, — покачала головой Мила.

— Малявка, я предупреждал, что тебя в обиду не дам.

— Дело не в том. Просто я не хочу всех этих грязных расставаний, когда, знаешь, эти крики «ненавижу», «ты мне изменил». Я хочу пройти через все достойно. Мне не нужна ничья жалость, от этого только больнее.

— Понимаю, — немного успокоился Костя и взял Милину ладошку в свою руку. Такая теплая и маленькая, словно предназначенная для того, чтобы ее бережно держать.

— Кость, и еще…

— Что?

— Не говори никому, что Антон мне изменил. Это так… так стыдно, — Мила, наконец, пустила слезу. Плохая же из нее вышла актриса, раз только сейчас получилось заплакать.

— Мил, ну что ты?

Костя съехал на обочину и повернулся к ней. Его Малявка закрыла лицо руками и горько заплакала. Железная девочка дала слабину и превратилась в самую обычную. Костя отнял ее ладони от лица и поднял за подбородок. Ему хотелось осушить слезы губами, сорвать без спроса поцелуй, запустить руку в копну черных волос и оттянуть назад голову, чтобы потом припасть к тонкой шейке, оставляя на нежной коже сиреневые засосы. Крыша напрочь съехала и даже рукой не помахала, но Костя взял себя в руки и нежно по-дружески обнял Милу.

Они долго катались по городу. Костя никак не мог решить, куда отвезти Малявку. В отличие от нее, он не отличался богатой фантазией на сюрпризы, а сейчас Миле нужно было нечто экстраординарное, чтобы хоть немного полегчало. Костя так ничего и не придумал, поэтому привез Малявку к себе домой.

— Ты не знал другой дороги, поэтому мы три часа колесили по Москве? — усмехнулась Мила, когда Викинг въехал в свой двор.

— Просто не придумал ни одного места, где бы тебе сейчас было хорошо. А у меня можешь не хорохориться и быть собой. Я закажу твои любимые роллы, у меня есть вино, и пошлем весь мир к черту!

— Так странно от тебя такое слышать…

— Пошли, Малявка! Я не дам тебе раскиснуть.

В Костиной квартире играть роль страдалицы оказалось слишком сложно. Мила чувствовала невероятный подъем от заботы Викинга. Его внимание разительно отличалось от того, каким было раньше, она чувствовала, что между ними возникло нечто большее, чем дружба и даже симпатия. Викинг тянулся к ней, как мотылек к свету.

Они устроились прямо на полу в гостиной, разложив перед собой заказ из «Якитории». Костя выбрал все, что любила Мила, причем сделал это по памяти. Невольно сравнивая ее с Жанной, Костя отмечал, насколько Мила взрослее и мудрее его бывшей невесты. Вот только с ним не нужно быть ледышкой. Ему было дико больно, что Малявка не хочет открыться. Он принимал ее молчаливость за попытку держать боль в себе.

— Мил, — он обошел импровизированный стол с едой и опустился рядом с ней, — не держи в себе, выговорись, поплачь…

— Знаешь, Кость, мне лучше так. У меня внутри осталась только пустота. Кажется, что все это нереально, что это просто дурной сон.

— Пусть так и будет. Это дурной сон, который кончился. Сегодня начнем новую жизнь.

Костя провел кончиками пальцев по ее щеке и опустил взгляд на припухшие от любимого острого имбиря губы. Ждать больше не имело смысла. Мила когда-то его любила, а значит, появился шанс возродить эти чувства или хотя бы позволить вернуться легкой влюбленности. Костя не сомневался, что она ответит на его поцелуй.

Одно мгновение, но миллион мыслей. Мила поняла желание Кости и теперь должна была решить, как поступить. Вот он — тот миг, которого она ждала столько лет, но сдавшись сейчас, не промахнется ли? Если, получив ее, Костя утратит интерес? Мила должна была твердо знать, что, когда откроет свои чувства, Викинг пропадет в ней безвозвратно. Пока слишком рано. Она не дала себя поцеловать, вместо этого прижавшись к Костиной груди.

Промах. Он промахнулся. Костя считал, что умеет распознавать женские чувства, но ошибся в той, кого знал девять лет! Мила видела в нем только жилетку. Как когда-то отталкивал он, теперь она обозначила границы их отношений. Дурак, о чем он только думал? Всего несколько часов назад Малявка узнала о предательстве любимого. Конечно, у нее нет никакого влечения к другому, тем более, к нему. Костя обнял ее и стал укачивать, как ребенка, в своих медвежьих объятьях.