Капкан для призрака - [27]

— Мне кажется, что ты считаешь гадким также многое другое, дядюшка.

— В таком случае тебя можно привести в качестве примера. Что ты здесь делаешь?

— Мой дорогой дядюшка, — спокойно сказал Хэл, — тебе не стоит насмехаться надо мной и играть передо мной роль важного господина доктора. Мне это не импонирует, да и тебе это ни к чему. Я уж не говорю о том, что с твоей стороны попросту некрасиво делать такие замечания в мой адрес.

— Я спросил, что ты здесь делаешь.

— Да, ты об этом спросил. — Хэл, совершенно не выведенный из равновесия, улыбнулся и сделал небольшую паузу. — Когда сегодня утром, довольно рано утром, я зашел на Харли-стрит, твоя экономка сказала, что ты уже ушел и был словно сам не свой. Куда ты ушел, она не знала. Или по крайней мере утверждала, что не знала. Однако сообщила, что сегодняшний день ты планировал провести здесь.

— И поэтому ты взял мой автомобиль?

— Естественно. Кстати, мне пришлось купить бензин. Две полные канистры находятся в багажнике. Что скажешь насчет скромной десятки?

— Ты уверен, что десяти фунтов достаточно?

— Недостаточно, но пусть тебя это не волнует. Ты зря тратишь на меня свой сарказм, дядюшка. Он у тебя очень тонкий, однако на меня совершенно не действует.

В кирпичном доме не было никаких признаков жизни. Гарт начинал волноваться — из-за страха и страстного желания встретиться с Бетти. Он готов был пожертвовать какой-нибудь суммой денег, чтобы немедленно избавиться от Хэла, потому что чем дальше, тем сложнее это было бы сделать. И Гарт совершил ошибку: он поднял руку к карману, где лежал бумажник.

— Хотел бы я знать, — тотчас же сказал Хэл и прищурился, — с чего это вдруг ты стал таким щедрым. Такие вещи всегда меня удивляют. Кроме того, я бы хотел знать, удастся ли сыночку твоей покойной сестры заставить тебя стать еще щедрее. Кстати, ты уже встречался когда-нибудь с благородным и уважаемым полицейским, которого зовут Джордж Альфред Твигг?

— Он тоже случайно оказался на Харли-стрит?

— Очевидно, да. Не знаю, что ты ему сделал, дядюшка, но, по-моему, он тебя недолюбливает. Мне кажется, что Бетти тоже не слишком ему симпатична.

— Где Бетти?

— Ага, я так и думал, что ты захочешь это знать. Я полагал…

Потом Хэл Ормистон сделал нечто странное. Стоя у калитки, он приподнял канотье и держал его в горизонтальном положении над своими прилизанными светлыми волосами. На первый взгляд казалось, будто он собирается перекреститься, потом — что он нашел дополнительную выгоду для себя, а затем — словно его охватила неуверенность. Гарт знал, что невозмутимое спокойствие Хэла объясняется его неопытностью. В отвратительной самонадеянности этого вздернутого носа и выдвинутого вперед подбородка, вероятно, была какая-то брешь.

Однако на фоне пустынной местности этот жест выглядел весьма таинственно.

— Она мне очень нравится, это очаровательная особа, — заявил он. — К тому же у нее имеются деньги. Я бы вполне мог отбить ее у тебя, дядюшка, если бы у нее не были точно такие же взгляды, как у той, другой женщины, которая…

Гарт не стал дальше слушать. Он распахнул калитку и быстрым шагом направился по песчаной дорожке к дому. Однако Хэл, вновь надевший канотье, опередил его. Почти одновременно они подошли к большой входной двери с латунным молоточком в форме гнома. Она была открыта, и за ней начинался просторный холл с низким потолком, простирающийся на всю глубину дома вплоть до большой застекленной двери в задней стене. Через эту застекленную дверь внутрь проникал бледный дневной свет.

— Звать ее громко нет смысла, — сказал Хэл. — Я уже пытался. Ее здесь нет.

— Где она?

Хэл заколебался. В холле пахло старым деревом и камнем. Он направился к застекленной двери, ведущей к пляжу и морю, и открыл ее.

— Она пошла искупаться, — ответил Хэл, — и до сих пор не вернулась. Надеюсь, с ней ничего не случилось.

Глава 7

— Но ведь сейчас отлив, — сказал Гарт. — Ты хочешь убедить меня в том, что Бетти пошла плавать во время полного отлива?

Хэл выглядел почти нормально, если не считать слегка приподнятого уголка рта.

— Со мной, старина, эти твои штучки не пройдут. Бетти ушла два часа назад, а отлив начался меньше часа назад. Самый высокий прилив будет не раньше чем в девять часов вечера.

— Ну, в таком случае все в порядке, — уже не так громко сказал Гарт. — В это время Бетти обычно идет поплавать: в четыре, до чаепития. Чай она частенько пьет в павильончике.

— Это я знаю, дядюшка. Об этом ты можешь мне не говорить. Однако обычно она не бывает там так долго, верно?

— Я всего лишь говорю тебе…

Оба посмотрели на море, над которым до самого горизонта клубились серые тучи.

Снаружи, сразу за застекленной дверью, была площадка с редкой чахлой травой, через три или четыре метра плавно спускающаяся к пляжу. Пляж, раскинувшийся перед ними, чем-то напоминал географическую карту. Песок выше границы максимального прилива был белым, ниже этой черты он был влажным, плотным и грязно-серым; за павильончиком уже только был ил.

Море лежало, как живое существо, выдыхающее сквозь болотистую равнину соленый воздух и резкий запах йода. Однако не только на море люди должны думать о морских чудовищах. Павильончик на темных деревянных сваях стоял не далее чем в десяти метрах от границы максимального прилива. Пляж имел такой незначительный уклон, что казалось — этого уклона вовсе нет. За павильончиком серая равнина тянулась еще на шестнадцать метров. Нигде на песке не было никаких следов ног.