Капитаны в законе - [63]

– Ты бы и впрямь, когда Рагнит возьмешь, забрал его с собой. Глядишь, и отойдет.

Ну как мысли читает, зараза. И, разумеется, не упустил случая намекнуть, что если замок взят не будет, ни о каком вывозе речи быть не может.

– Думать стану, – мрачно заявил Петр, слегка покривив душой. На самом деле он собирался поразмыслить об ином: как уговорить кунигаса назначить за свою грамотку иную цену.

– А долго ли? – осторожно поинтересовался Гедимин.

– Надеюсь, дня три хватит.

– Это хорошо, – кивнул кунигас и осторожно посоветовал: – А не лучше ли тебе за это время проехать к Рагниту. Глядишь, при виде самого замка быстрее что-нибудь на ум придет. Да и я, пожалуй, вместе с тобой прокачусь.

Сангре чуть помедлил и решил согласиться. В любом случае следовало создать у Гедимина вид, что он, Петр, делает всё возможное, дабы придумать новую хитрость. А если она никак не хочет придумываться, не его вина. К тому же и карты бабы Фаи, к коим он прибегнул, рекомендовали не торопиться с принятием решения и сулили удачу в рискованном мероприятии.

…Дорогу к Рагниту выбирали приданные его отряду люди кунигаса. И когда они, спустя пять верст после того, как миновали Бизену, свернули с дороги круто вправо и направились по небольшой тропинке, пролегающей по мрачному лесу, Сангре не заподозрил с их стороны подвоха. Правда, через полчасика все-таки спохватился, поинтересовался, отчего повернули, но удовлетворился логичным ответом: следуя далее по дороге, можно запросто нарваться на крестоносцев.

После очередного крутого поворота в ноздри резко ударил въедливый запах гари. Сангре поморщился, стараясь дышать ртом. А через минуту они выехали на пепелище. Им оказалась лесная полянка, очертания которой показались Петру знакомыми. Правда, весьма смутно.

– Что по сторонам оглядываешься? – равнодушно поинтересовался Гедимин. – Или знакомо?

– Святилище богини Мильды, – неуверенно произнес Сангре.

– Верно, – подтвердил кунигас. – Ишь ты, признал.

Петру невольно припомнилась главная жрица этой богини вайделотка Римгайла, а услужливая память моментально выдала пару постельных эпизодов с ее участием. Что и говорить, азартная дама. И главное – без предрассудков и условностей. Даже не взирая на недавние – всего-то пара недель прошло – ночи с Заряницей, пониже паха у него что-то предательски зашевелилось.

Сангре с подозрением покосился на Гедимина, начав догадываться, что они заехали сюда неспроста. «А ведь с него станется, чтоб меня уболтать, и Римгайлу сюда из-под Вильны вызвать», – пришло ему на ум. Он невольно посмотрел по сторонам, ожидая ее появления.

– А вайделотку свою ты напрасно выглядываешь, – буркнул Гедимин.

– Никак замуж вышла? – осведомился Сангре, испытывая некоторое облегчение (зато теперь перед Заряницей неудобно не будет) и одновременно – чего уж там таить – легкое сожаление. Ну, нравилось ему кувыркаться с Римгайлой в постели. Эдакий азартный экстремальный секс на грани выживания, когда понятия не имеешь, встретишь утро бездыханным или, как подлинный герой, сумеешь стойко выдержать все атаки и не осрамиться. И потом, когда ты, не выдержав искушения, предаешься ему, но затем возвращаешься к жене, это не измена. Иное дело, если ты и позже постоянно думаешь о ней. Во всяком случае, Петр считал именно так.

– Не вышла, – мотнул головой кунигас, пояснил: – Она ныне в чертогах своей богини Мильды.

– Умерла?! – охнул Петр.

– Погибла, – поправил Гедимин. – Рыцари сожгли. Заживо. Прямо тут. Привязали к дубу и….

И он принялся неторопливо рассказывать, как она через месяц после отъезда Сангре упросила Лиздейку вернуть ее святилище из-под Вильно обратно под Бизену. Мол, Христмемеля больше нет, следовательно, врагов опасаться нечего, а старое место куда лучше нового: и красивее, и намоленнее, и вообще… Тот ее и отпустил. Кто ж знал, что крестоносцы заявятся с тайным набегом из-под самого Рагнита. Стража не подвела, дала знать, запалив сигнальный костер, но когда Кейстут примчался с отрядом к святилищу, нашел одни головешки – все, что осталось и от дубов, и от людей.

– Во славу божию, – рассеянно добавил Гедимин и, помедлив, добавил: – Злые у твоего Христа служители. У моих богов они куда добрее.

– Злые, – рассеянно подтвердил Сангре, потрясенный страшным известием, еще раз обводя полянку-пепелище тяжелым долгим взглядом. Комок, подступивший к самому горлу, проглотить никак не получалось, и он прошипел Яцко:

– Кубок меда налей! Нет, лучше два, – и когда тот поднес их, Петр протянул второй кунигасу. – Помянем.

Опустошив свой одним махом, Сангре задумчиво протянул, крутя в руке пустой кубок:

– Стало быть, крестоносцы. Ну-ну. А скажи-ка, вы пленных для жертвы Перкунасу по каким-то особым признакам выбираете или как?

Гедимин внимательно посмотрел на него и пожал плечами.

– Чем знатнее пленник, тем лучше. Но не думаю, что мой криве-кривейо воспротивится твоему выбору, если ты сам захочешь отобрать их для жертвенного костра.

– Захочу, – хрипло выдохнул Петр. – Обязательно захочу.

Он хотел было предложить выпить еще по кубку – ярость так и не отпустила – но в этот самый миг как назло к кунигасу из Трок прискакал гонец. Вести, по всей видимости, оказались достаточно серьезные, поскольку кунигас, внимательно вчитавшись в свиток, кисло поморщился и, буркнув, что неотложные дела требуют его скорейшего возвращения, спешно повернул коня обратно.