Капитанская дочка - [2]

У меня в душе после этих слов счастье — высоким приливом…

— Ну, в данном случае экстрим исключён, — усмехаясь, поправил старпом. — Увлекательный круиз на комфортабельном теплоходе в отдельной каюте.

Всем сделалось так хорошо: и Юльке — объекту восторженного внимания взрослых; и младшей дочуле, которой всегда славно, развесело, раз семья вместе; и команде, поскольку напряжённый успешный год позади и, значит, можно слегка расслабиться. О нас с мамуськой говорить нечего: от гордости за дочь мы взлетели на самый гребень волны. Единственное беспокойство: сложная ледовая обстановка в Финском заливе… Но, ведь Балтийское море не замерзающее (в порт спокойно зашёл). Совсем на крайний случай дежурят два ледокола, проводят через ледовую корку.

Уже далеко за полночь мы уложили младшую баиньки, сами вышли на палубу. Придерживаясь за пушистые от инея леера, Юлька первой прошла на корму, запрокинув голову, стала кружиться… А небо высокое–высокое, и по нему золотым конфетти рассыпаны горящие звёзды.

— Какая красота! И всё теперь это моё.

— Твоё, твоё, — миролюбиво согласилась мать.

— Давайте споём, — предложила дочь.

We wish you a merry Christmas,

We wish you a merry Christmas,

We wish you a merry Christmas,

And a happy New Year!

Мы с мамуськой подхватили. Старпом залихватски сдвинул мохнатую шапку и тоже:

Glad tidings we bring

To you and your kin;

Glad tidings for Christmas

And a happy New Year!

We want some figgy pudding,

We want some figgy pudding,

We want some figgy pudding,

Please bring it right here!

— Юль, — лукаво ухмыльнулся кок, — Ты знаешь, куда ставится ударение в слове «figgy»?

— На первый слог. Плоды называют фиги или инжир… Фиговый пудинг!

— Это для католиков. Нам правильно петь «фиговый»…

— Шутить изволите?

— Ничуть.

Смешки, общий хохот заглушили конец фразы.

В порту тем временем не прекращалась работа ночной смены: перемещая грузы, повизгивали лебёдкой большие портовые краны; натужно подвывая, швартовались суда; с грохотом круша белые глыбы, передвигался вдоль пирса буксир.

— Вода, гляньте, как парит, — механик озабоченно хмурился, — Давит мороз. Синоптики обещают к утру за тридцать.

А я без их обещаний понимал: самим из порта не выйти. Пяти минут нет, а уж ресницы от инея тяжёлые, скулы огнём горят. Напоследок окинул взглядом судно и полушутя скомандовал:

— Отбой. Пора спать…

Один за другим полетели в ночь яркими угольками окурки.

Утром мамуська с Ладой подались домой, а мы встали под выгрузку–погрузку: на родину доставили для пивной отрасли хмель, из России на Запад — пиломатериалы. Сутки на всё про всё и — курс на Италию…

Юльке, словно vip–персоне, выделил отдельную каюту. Вообще–то места нам хватило бы и в капитанской. У меня каюта комфортабельная: заходишь, справа — диван, слева — рабочий стол, имеется душ, туалет, отдельная спальня. Ладно, пускай блаженствует! Вечером заглянул к ней в гости, оценить, как устроилась. Уже из коридора навстречу нежный аромат — женским духом повеяло… Дураки болтают, женщина на судне — к беде, тут — благодать! На стене висит ватманский лист с контурами материков, пунктирной линией обозначен маршрут «Россия — Италия, порт Триест», крохотный российский триколор в исходном пункте — «Санкт — Петербург»; на столике раскрытый учебник по алгебре, карманное зеркальце, в рамке семейная фотография, рядом плеер, шпильки, цветные резинки, заколки… Девчонка!..

— Ну, как ты?

— Отлично.

— Держись меня, мало ли что… Кругом механизмы.

— Я уже со всеми перезнакомилась.

— Ну и?..

— Боцман такой заправский моряк: в ухе серьга, на руках наколки–якоря.

— Надеюсь, других рисунков он тебе не показывал…

— Па!.. Предложила повару на кухне помогать…

— Коку на камбузе?!

— Да.

— Помогай, заодно научит тебя готовить. Иван Петрович — мастер!

— Мы когда отходим?

— С минуты на минуту жду команду диспетчера.

— Ура!!! — Юлька запрыгала, захлопала в ладоши.

Но прошли сутки, двое, трое, а мы, как стояли у причальной стенки готовые к отходу, так и продолжали стоять. Вся надстройка, леера, трап обросли ледяной корой — какое–то Берендеево царство, не судно. Шведам докладываю: «Ледовая обстановка крайне тяжёлая. Настоятельно рекомендую заказать индивидуальную проводку». При этом судно заводят носом в вырез на корме ледокола, за усы притягивают и буксируют до тёмного ниласа и склянки[3]. Ну, разумеется, нужно платить дополнительно… Со шведами у меня каждый день на восемь утра — «позишин репорт»: теплоход «Остерхук», экипаж пять человек, позывные, широта, долгота… температура наружного воздуха, воды, толщина льда, сила сжатия, запас воды, топлива и… пройдено за сутки — «0» миль.

— Пап, когда передвинем флажок?

— ?..

Да, миль пройдено — ноль, а время — бежит! неделя к концу.

— Юль, хочу маме писать: пусть приезжают вместе встречать Новый год.

— Ура! Ура–ура.

Мы прошли в рубку, отправили почту и тут же весточка: «Выезжаем». Юлька счастливая ускакала на камбуз, а я стал добивать шведов. Отправляю телеграммы одну жёстче другой. Смысл един: «Самостоятельно выйти не сможем». В ответ: «Ищите возможность».

Наутро приехали мои: дочуля квёлая, по трапу еле поднялась, жена вся на взводе: