Капитан Весна - [26]
— Ну, Капитан Весна им покажет! — посмеиваясь украдкой, говорил нам дядя Сиприен. — Такого они нескоро поймают.
Приходил почтальон Лопес, размахивая толстой кожаной сумкой и потрясая палкой.
— Что слышно, почтальон?
— В Тулузе произошел взрыв, в отеле, занятом офицерами, взорвалась бомба. Зеленые бобы многих не досчитались.
— Опять Капитан Весна?
— Никто другой. Он разом повсюду и не попадается в лапы немцам.
Кто же этот Капитан Весна? Один человек или несколько? Неважно. Ведь каждый любил его и был душою с ним. Невидимый, неуловимый, он появлялся то здесь, то там и всякий раз одурачивал оккупантов. И как хорошо шло к нему его прозвище! Капитан Весна! Да, тот, кто неизменно возвращается. Тот, кто под порывами злого ветра пробирается по ложбинам сквозь густой туман, чтобы восторжествовать наконец над мраком, стужей и голодом.
Однажды вечером дядя Сиприен сказал нам:
— Смотрите в оба, ребята! Зорко следите за каждым, кто здесь проходит. Возможно, скоро у нас будут гости, много гостей.
Назавтра пришел господин Дорен и сообщил, что принято решение: близ дороги на перевал будет разбит партизанский лагерь.
В горах, неподалеку от еловой чащи, стояла хижина. Поблизости начали строить еще одну, и теперь хватит места, чтобы поселить первых обитателей. Несколько человек из соседних деревень пришли помочь нам. Мы пробыли целую неделю в горах у границы еловых лесов и альпийских лугов. Старую хижину привели в порядок. Новую выстроили на ближайшей поляне. Я уже хорошо управлялся с лопатой и топором.
«Топор в умелых руках, — говорил дядя Сиприен, — может заменить пилу и рубанок».
Хижины покрыли пластами коры и тесом. Я научился также сбивать доски без гвоздей. Кожа на моих руках пропиталась древесной смолой. С радостным чувством я рубил лес или что-либо мастерил, переходя с места на место в лесной глуши. Никто нам не мешал. Внизу, в лачуге папаши Фога, заросшей крапивой и терновником, по-прежнему стояла тишина.
В один из весенних вечеров мы возвратились домой усталые и довольные. Хижины наверху были готовы к приему людей.
Мама крепко обняла меня. Она и гордилась мной, и боялась за меня. От отца уже много недель не было известий. Мы думали, что он находится где-то вблизи Тулузы.
— Нет новостей — хорошие новости, — повторял дядя Сиприен. — Что бы ни случилось, мы будем знать, нас предупредят. Фернан так мне обещал, все предусмотрено. Если б этим мерзавцам когда-либо удалось сцапать его, нам бы сообщили. Но фрицам его не поймать: он очень осторожен и отлично их знает!
Эти слова должны были ободрить меня. Но мне казалось, что лицо отца отодвигается вдаль, что дорогие черты расплываются в тумане и я их больше никогда не увижу. Изо всех сил старался я воскресить в памяти образ отца. Передо мной возникали его черные насмешливые глаза, высокий лоб, чуть тронутый морщинами, темные волосы с проседью, худое загорелое лицо, осунувшееся за годы лагерной жизни. Его мягкий голос шептал: «Спокойнее, сын, не бойся!»
Я видел его тонкие, нервные руки, ловкие руки металлиста, которые так восхищали Сиприена, — руки, всегда готовые разобрать и починить любой механизм.
«У меня, — говорил дядя Сиприен, — ручищи грубые. Ручищи пахаря и дровосека. А у нашего Фернана руки механика».
«Всякие руки нужны, — смеясь, возражал отец. — В том числе и такие, чтобы держать перо. Неправда ли, господин Дорен?»
Работы у нас хватало, но она помогала нам легче переносить все невзгоды. Нужно было ходить в разведку, нужно было подготовить все к прибытию партизан. Пришлось позаботиться и о хлебе для лагеря, запасти много муки и каждую неделю выпекать из нее крестьянские караваи весом в пять килограммов. Правда, в нашей кухне, как и повсюду в округе, сохранилась старая печь для выпечки хлеба, дверца которой открывалась слева от очага под колпаком дымовой трубы. Чтобы снабжать партизан мясом, решили закупить побольше телят. Во всем этом нам обещали помочь жители Вирвана и окрестных деревень. Необходимо было также установить постоянную связь между Вирваном и маки. Фредо предложил воспользоваться мулами, которых он пас. Циркач разбирался теперь в горных тропах, как в собственном кармане. Животные прекрасно слушались его. На одну или на две ночи в неделю он всегда готов был отправиться в горы. А позднее партизаны сами наладят связь. В день нашего возвращения с гор мы пережили первую тревогу. Когда стемнело, к нам, возвращаясь с работы, зашел Фредо. Он рассказал, что встретил двух местных жандармов. Он был с ними знаком и остановился поболтать. Жандармы сообщили ему, что получены новые распоряжения по надзору за населением. В них указывалось на появление в районе подозрительных лиц. Жандармы добавили, что, по их сведениям, немцы заинтересовались нашими местами. Между комендатурой в Тулузе и полицией нашего кантона велись какие-то телефонные переговоры, в них упоминалось имя неуловимого Капитана Весны. О местных делах жандармы, конечно, знали больше, чем это показывали. В то время у нас с ними были неплохие отношения, и они намеками предупреждали нас о возможной опасности.
— Будьте осторожны! Не привлекайте к себе внимания, поменьше ходите взад и вперед, работайте, словно все прочее вас не касается.
