Капитан Михалис - [51]
– И для маслин, да и миндаль быстрей затвердеет, – прибавил третий, направляясь к выходу.
Но, подойдя к порогу, в ужасе отпрянул: перед кофейней, подбоченясь, восседал на кобыле капитан Михалис. Едва он увидел сквозь открытую дверь сытых, размягченных, лениво покуривающих турок, кровь бросилась ему в голову, мир в глазах пошатнулся. Он ударил кобылу шпорами, та неистово заржала и ворвалась в кофейню. Животное давно привыкло к причудам хозяина и потому больших разрушений не наделало, сломав всего несколько скамеек и опрокинув столик, отчего чашки разлетелись в разные стороны. Кобыла добралась до стойки, где над раскаленной жаровней стоял хозяин заведения, то ставя, то снимая джезвы с кофе, и встала как вкопанная.
Аги зашумели, засуетились, побросали наргиле. Кто посмелей, из молодых, выхватили из-за пояса кинжалы. Старики размахивали руками, кричали:
– Не буянь, капитан Михалис! Уходи по-хорошему.
А тот невозмутимо размотал свою плетку и со свистом рассек ею воздух.
– Это вы убирайтесь отсюда вон! Я буду здесь один пить кофе!
Муэдзин, несмотря на почтенный возраст, как подхлестнутый вскочил со своего помоста.
– Не бывать этому, гяур! Думаешь, тебе каждый год позволено творить здесь бесчинства? Ну, нет, хватит, на сей раз живым тебе не уйти!
Какой-то отчаянный турок, вдохновившись словами старого муэдзина, выдвинулся вперед и занес над Михалисом кинжал с широким обоюдоострым лезвием. Всадник наклонился, схватил молодого турка за кисть и слегка надавил. Пальцы, сжимавшие кинжал, как бы сами собой раздались и выпустили оружие. Капитан Михалис подхватил его, сунул за пояс и опять поднял плетку.
– Я сказал, вон отсюда!
– О Аллах! – взывали старики.
В кофейне наступило замешательство, турки не знали, что делать: то ли слать гонцов к паше, чтобы тот снарядил сюда вооруженных низами, то ли проглотить оскорбление, дабы избежать кровопролития.
Во время этой сцены Нури-бей даже не шевельнулся. Сидел, понурив голову, курил наргиле[41] и смотрел исподлобья на взмыленный круп кобылы и заскорузлые черные башмаки капитана Михалиса. На улице упали первые крупные капли дождя, грянул гром, и стекла входной двери жалобно зазвенели.
– Пропустите меня к нему! – завизжал муэдзин. – Я распорю его, как сардину!
Несколько человек взяли его под руки и вывели на улицу.
А Нури-бей все ниже склонял голову, глубоко затягиваясь и пуская дым через нос. Все, думал он, час пробил! Долго я ждал момента, чтобы сдержать данное отцу слово, и, наконец, время настало! Видно, сам отец послал мне врага и предоставил случай для расплаты.
Нури-бей все больше распалял себя, проклинал за то, что никак не может решиться. В конце концов, сделав над собой усилие, он поднял глаза и встретился взглядом с капитаном Михалисом. Отставив наргиле, неторопливо и как-то устало поднялся.
– Хусейн! – окликнул он спрятавшегося за стойку хозяина. – Кофе капитану Михалису, я угощаю. – А туркам, обступившим лошадь, сделал знак, чтоб расходились.
– Ты что, оглох, Нури-бей? – рявкнул капитан Михалис. – Я сказал, что буду пить кофе один! Компания мне не нужна. Очистите кофейню!
– Даже для меня не сделаешь исключения? – спросил Нури-бей, пытаясь изобразить на лице дружелюбие. – Не обижай, как брата прошу!
Он вдруг сорвал с головы тюрбан, встряхнул его. Повеяло мускусом, и от этого запаха капитан Михалис точно потерял рассудок: ноздри расширились, на шее вздулись жилы, глаза едва не вылезли из орбит. Молнией сверкнуло перед ним видение: ночь, лимонная ракия, жареная куропатка, женский смех наверху… Вот заскрипела лестница, на пороге возникла фигура, источающая этот самый запах… И рядом он, проклятый Нури… Капитан Михалис пришпорил кобылу и, едва не сбив бея с ног, выехал на середину кофейни.
– Вон отсюда! Вон! – опять зарычал он. – Все убирайтесь!
До крови закусив губу, Нури-бей вновь водрузил на голову тюрбан. Аги обступили его тесным полукругом. Несколько человек, зажав в зубах ножи, притаились за дверью. Трусливые потихоньку уносили ноги. Воцарилось гробовое молчание.
– Уходите! – шепнул Нури-бей сгрудившимся вокруг него туркам. – Капитан Михалис пьян, теперь увещеваниями делу не поможешь. А я останусь и не дам ему нас позорить!
Но тут вперед выступил Селим-ага, всеми уважаемый старец, который до сих пор хранил полную невозмутимость. Судьба ничем его не обделила: ни богатством, ни знатностью, ни умом, ни наследниками. Говорят, в молодости он славился необычайной красотой, да и теперь, в преклонном возрасте, был еще очень красив.
– Довольно, расходитесь! – прозвучал его спокойный и властный голос. – Не надо крови. Наш час еще не настал, но даю вам слово – он придет, и этот гяур за все заплатит. Так повелел Аллах! Вот увидите, его отрубленная голова будет висеть над воротами паши. Немного терпения. За мной, мусульмане!
Он неторопливо двинулся к выходу, а за ним покорно потянулись остальные. Кофейня опустела.
Капитан Михалис потянул себя за ус, проводил взглядом Нури-бея и улыбнулся – в полутемном помещении зловеще сверкнул клык. Хозяин кофейни пугливо выглядывал из-за стойки, и Михалис с торжествующим видом повернулся к нему.
Образ Христа интересовал Никоса Казандзакиса всю жизнь. Одна из ранних трагедий «Христос» была издана в 1928 году. В основу трагедии легла библейская легенда, но центральную фигуру — Христа — автор рисует бунтарем и борцом за счастье людей.Дальнейшее развитие этот образ получает в романе «Христа распинают вновь», написанном в 1948 году. Местом действия своего романа Казандзакис избрал глухую отсталую деревушку в Анатолии, в которой сохранились патриархальные отношения. По местным обычаям, каждые семь лет в селе разыгрывается мистерия страстей Господних — распятие и воскрешение Христа.
Творческое наследие Никоса Казандзакиса (1883–1957) – писателя, поэта, драматурга, эссеиста, исследователя и переводчика – по праву считается одним из наиболее значительных вкладов в литературу XX века. Родная Греция неоднократно предоставляла писателю возможность испытать себя и вплотную соприкоснуться с самыми разными проявлениями человеческого духа. Эта многогранность нашла блистательное отражение в романе о похождениях грека Алексиса Зорбаса, вышедшем в 1943 году, экранизированном в 1964-м (три «Оскара» в 1965-м) и сразу же поставившем своего создателя в ряд крупнейших романистов мира.
«Последнее искушение Христа» — роман греческого писателя Никоса Казандзакиса, который принес его автору всемирную известность. Впоследствии американский режиссёр Мартин Скорсезе снял по этому роману фильм, также ставший заметным событием в культуре XX века.
Эта книга не жизнеописание, но исповедь человека борющегося. Выпустив ее в свет, я исполнил свой долг — долг человека, который много боролся, испытал в жизни много горестей и много надеялся. Я уверен, что каждый свободный человек, прочтя эту исполненную любви книгу, полюбит Христа еще сильнее и искреннее, чем прежде.Н. Казандзакис.
Писатель, от лица которого ведётся повествование, решает в корне изменить свою жизнь и стать человеком действия. Он арендует угольное месторождение на Крите и отправляется туда заниматься `настоящим делом`. Судьба не приносит ему успеха в бизнесе, не способствует осуществлению идеалистических планов, но дарует нечто большее. Судьба даёт ему в напарники Зорбу.`Грек Зорба` — роман увлекательный, смешной и грустный, глубокий и тонкий. Мы встретимся с совершенно невероятным персонажем — редчайшим среди людей, живущих на Земле.
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Повесть о рыбаках и их детях из каракалпакского аула Тербенбеса. События, происходящие в повести, относятся к 1921 году, когда рыбаки Аральского моря по призыву В. И. Ленина вышли в море на лов рыбы для голодающих Поволжья, чтобы своим самоотверженным трудом и интернациональной солидарностью помочь русским рабочим и крестьянам спасти молодую Республику Советов. Автор повести Галым Сейтназаров — современный каракалпакский прозаик и поэт. Ленинская тема — одна из главных в его творчестве. Известность среди читателей получила его поэма о В.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.