Капитан Хорнблауэр. Под стягом победным - [37]

Трусливый способ избавиться от ответственности — переложить ее на Клэя, но Хорнблауэр злился на женщину за ту тошнотворную тревогу, причиной которой она была. Леди Барбара ушла, улыбнувшись и помахав рукой. Клэй потрусил следом.

Несколько минут на корабле кипела работа: матросы повторяли доведенные до автоматизма движения. Пушки выдвинули, палубы присыпали песком, к помпам присоединили шланги, огни потушили, переборки убрали. Теперь с палубы был виден «Нативидад» — он шел встречным галсом, явно стараясь держаться как можно круче к ветру, чтобы заполучить более выгодное наветренное положение. Хорнблауэр смотрел на паруса, не заполощут ли.

— Держи ровнее, черт тебя подери! — крикнул он рулевому.

«Лидия» накренилась под штормовым ветром, такелаж исполнял какую-то дикую симфонию. Прошлой ночью корабль мирно скользил по спокойному, залитому луной морю, теперь, двенадцать часов спустя, он сквозь шторм несется навстречу бою. Шторм, без сомнения, крепчал. Яростный порыв едва не развернул «Лидию» прямо против ветра. Она шаталась и кренилась с боку на бок, пока рулевой не позволил ей немного увалиться под ветер.

— «Нативидад» не сможет открыть нижние пушечные люки, — злорадно объявил Буш.

Хорнблауэр поверх серого моря взглянул на неприятеля. Он видел облако брызг под носом «Нативидада».

— Да, — сказал он. Капитан не стал обсуждать предстоящий бой, остерегаясь проявить излишнюю болтливость. — Мистер Буш, я побеспокою вас просьбой взять два рифа на марселях.

Идя встречными галсами, корабли сближались под тупым углом. Как Хорнблауэр ни ломал себе голову, он не мог решить, кто из них будет на ветре, когда они встретятся в вершине треугольника.

— Мистер Джерард, — крикнул он (Джерард командовал батареей левого борта главной палубы). — Следите, чтобы фитили в кадках горели.

— Есть, сэр.

Когда корабль осыпают брызги, нельзя полагаться на кремневые замки, покуда пушки не прогреются. Приходится поджигать по старинке — на этот случай в кадках на палубе лежали бухты огнепроводного шнура. Хорнблауэр посмотрел в сторону «Нативидада». Там тоже зарифили марсели, и корабль под штормовыми парусами шел, кренясь, в крутой бейдевинд. На мачте реял синий флаг с желтой звездой. Хорнблауэр поднял глаза наверх, туда, где трепетал на ветру флаг Белой эскадры.

— Они открывают огонь, сэр, — сказал Буш.

Хорнблауэр вновь поглядел на «Нативидад» — как раз вовремя, чтобы увидеть последний клуб дыма, уже разорванный в клочья ветром. Выстрела они не слышали, и куда упало ядро, было неизвестно: поднятый им фонтанчик затерялся среди бурных волн.

— Кхе-хм, — сказал Хорнблауэр.

Даже имея хорошо обученную команду, глупо открывать огонь с такого расстояния. Первый бортовой залп дается из пушек, заряженных старательно и не впопыхах, у канониров есть время подумать и прицелиться. Не следует тратить его попусту. Как ни томительно бездеятельное ожидание, первый залп надо поберечь до того времени, когда он сможет нанести противнику наибольший ущерб.

— Мы пройдем сильно близко, сэр, — заметил Буш.

— Кхе-хм, — произнес Хорнблауэр.

По-прежнему нельзя было угадать, какой корабль окажется на ветре, когда они сблизятся. Казалось, если оба капитана будут держаться избранного курса, они столкнутся борт к борту. Хорнблауэр усилием воли замер, не шевелясь, и, вопреки растущему напряжению, изобразил полнейшее безразличие.

Еще клуб дыма с правого борта «Нативидада». На сей раз ядро пролетело между мачт у них над головами.

— Ближе! — сказал Буш.

Еще клуб дыма, и тут же треск на шкафуте, там, куда попало ядро.

— Двое убитых у пушки номер четыре, — доложил Буш, проходя вперед и заглядывая под переходный мостик, потом добавил, прикидывая на глаз расстояние между кораблями. — Дьявол! Бой-то будет ближний.

Эту ситуацию Хорнблауэр много раз воображал, одиноко расхаживая по шканцам. Он последний раз взглянул на колдунчик, на марсели, самую малость не начинавшие хлопать.

— Приготовьтесь, мистер Рейнер. Стреляйте, как только сможете навести пушки, — крикнул он (Рейнер командовал батареей правого борта главной палубы), потом, не поворачивая головы, человеку у штурвала: — Руль на ветер! Так держать!

«Лидия» повернулась и молнией пронеслась с наветренной стороны от «Нативидада». Пушки правого борта выстрелили почти разом, раскатистый грохот потряс корабль до самого киля. Окутавшее его облако дыма в мгновение развеялось ветром. Все ядра ударили в борт «Нативидада» — ветер донес до слуха крики раненых. Столь неожиданным был маневр, что с «Нативидада» дали лишь один выстрел, и тот не причинил никакого вреда — нижние пушечные порты «Нативидада» с этой, наветренной, стороны были закрыты из-за сильных волн.

— Отлично! Ну отлично! — воскликнул Буш. Он, словно благовонный фимиам, потянул носом горький пороховой дым.

— К повороту оверштаг! — хрипло бросил Хорнблауэр.

Команда, вымуштрованная в шторма под орлиным взором Буша, стояла наготове у шкотов и брасов. «Лидия» повернулась, как отлаженный механизм, и, прежде чем неприятель успел что-нибудь противопоставить этой неожиданной атаке, пушки Джерарда выпалили по беззащитной корме «Нативидада». Юнги высокими мальчишескими голосами бессмысленно вопили «ура!», выбегая снизу с новыми картузами для пушек. Орудия правого борта были уже заряжены; у левого борта матросы пихали в дула мокрые банники, туша остатки тлеющих картузов, забивали заряды и ядра, вновь выдвигали пушки. Хорнблауэр поверх бурного моря смотрел на «Нативидад». Он видел на полуюте Креспо; тот имел наглость легкомысленно помахать ему рукой, не переставая выкрикивать поток приказаний своим плохо обученным матросам.