Капитан Бифхарт - [150]

В январе 1984 г. Ван Влит решил, что ему надо записать альбом нового материала, в который вошла бы переработка песни "Hoboism", спонтанно созданной в 1976-м с гитаристом Денни Уолли. Лукас приехал к нему домой, чтобы поработать над его идеями, но он вспоминает, что Ван Влит показался ему «несобранным», и кроме грубых набросков, ничего не было сделано. Будучи там, он заметил у него на кухне в нише какую-то скульптуру — одно из первых творений Ван Влита: «Это было симпатичное маленькое животное, похожее на Шму — персонаж мультфильмов Лил Абнера», — вспоминает Лукас. «Он сказал: «Знаешь, что это такое? Это Румпабип.»» Введя Ван Влита в художественный мир и осознав, что музыки больше не будет (а она для него была основой их рабочих взаимоотношений), Лукас не хотел больше оставаться рядом и играть роль «художественного сутенёра», и в конце концов ушёл. Правда, перестав быть сотрудником Ван Влита, Лукас чувствовал себя не очень уютно, и, подобно Джону Томасу в 1976-м, какое-то время не мог избавиться от его «присутствия».

Когда музыкант перестаёт записывать пластинки, и его продукция обретает завершённость, всякий энтузиаст начнёт интересоваться, нет ли чего-нибудь до сих пор неслышанного. В случае Ван Влита, многие невыпущенные студийные дубли и наброски в конце концов были использованы в последующих пластинках, но многие даже на настоящий момент продолжают пылиться в закромах Warner Brothers. Сам создатель вроде бы доволен количеством своей продукции, но поскольку он столько раз заявлял о том, что у него множество новых песен и стихов (большинство которых так и не увидели света), то даже те фанаты, которые не успокоятся, пока не перевернут последний камень, имеют оправдание своего любопытства. Им обещали много, но они этого так и не получили. В конце концов, он сам инициировал это направление исследований.

Любому человеку, интересующемуся работой Ван Влита, тяжело думать о таких огромных потерях музыки, вызванных долгими перерывами в его музыкальной карьере; не легче и то, что остались невыпущенными его романы и сборники поэзии. Но вообще-то это нормально для артиста, чьи лучшие и искреннейшие произведения тщательно избегали любой сентиментальности, и должны были, как он надеялся, действовать в качестве раздражителей, «как наждачная бумага по креветке». Этот же самый «наждак», повидимому, «истёр» и его самого. В прошлом он делал язвительные замечания по поводу того, что ему нужна новая форма искусства. Его оценка собственного ухода из музыки была сделана с типично своеобразного ракурса: «Я ушёл в отставку. Я должен был это сделать», — сказал он Джону Йо в 1991 г. «Я стал слишком хорошо играть на дудке и дошёл до точки, когда мне казалось, что я просто сдую свою голову. Так что я начал вторую жизнь.»

Теппер с особенной теплотой вспоминает о некоторых ранних пьесах, которые так и не вышли за пределы репетиций — как он считает, в них содержались некоторые из самых нежных и трогательных музыкальных моментов Ван Влита: это такие вещи, как "Your Love Brought Me To Life" (ещё 1971 года), и более поздние — "Rhino In The Redwoods" и "Child Ecologist". Время, требуемое на доведение до ума его более сложных пьес, вместе с общей потерей движущего импульса его карьеры, привели к тому, что многое так и осталось на «кульмане».

Преданность идее участников поздних составов Волшебного Ансамбля была такова, что даже сейчас многие из них признаются, что были бы готовы к его услугам, если бы ему это понадобилось. Но это самый невероятный из возможных сценариев. Теппер остался близким другом Ван Влита до сего дня, и вспоминает, что интерес к его музыке со стороны третьих лиц продолжался ещё долго уже после его «ухода от дел», но взаимности не было никогда. «Раз в год или два после этого [его ухода] он получал какое-нибудь предложение от какого-нибудь независимого лейбла, но это были маленькие суммы», — говорит Теппер. «Буквально до 1993 года [пять лет тому назад] я часто говорил Дону о том, чтобы он сам сделал пластинку; играл бы на пианино, или бил бутылки с водой, или записывал «дворники» его машины — ну, примерно такие записи, которые он давал группе для разучивания. Просто он один, и больше ничего — чтобы люди услышали, каким образом он работает. Мне кажется, это была бы лучшая, чистейшая пластинка из всех, но он отказался. Он сказал: «Парень, я не смог бы это сделать. Даже с группой никто не хочет это слушать.» Ещё одно предложение пришло от Боно, певца U2. Он написал Ван Влиту письмо с предложением выступить в качестве «поддержки» на предстоящих гастролях, и будто бы сказал, что хотел бы что-нибудь сочинить вместе с ним. Совсем не польщённый этим приглашением, Ван Влит неискренно спрашивал своих друзей: «Кто этот Бонго?»

Ещё одним интересным кандидатом на сотрудничество был Вивьен Стэншал, бывший участник The Bonzo Dog Band и автор радиопостановок Sir Henry At Rawlinson End, которые впоследствии были превращены в альбом и фильм. Стэншал ранее встречался с Лукасом в Нью-Йорке, и как-то раз, ни с того ни с сего, позвонил ему в 1988 г. и сделал выдающееся предложение, которое до сих пор забавляет Лукаса: «Он сказал: «Гэри, Гэри, старичок, у меня идея сделать супергруппу из меня, Дона Ван Влита и Доктора Джона — старого Мака Ребеннака.» Я ответил: «Вивьен, зная Дона, как его знаю я, могу сказать, что нет никакой возможности, что он согласится на что-то подобное», а он пошёл: «Старик, позволь мне всё это уладить», ну, и они поговорили. Из этого ничего не вышло. Очень печально, но я тут ничего не мог сделать.»