Капитан Бифхарт - [129]

"Dirty Blue Gene" — это ещё один пример материала, выпущенного в свет после многих метаморфоз. В процессе своей тринадцатилетней трансмутации эта песня превратилась из хорошего названия (которое явно нравилось Ван Влиту) сначала в инструментальную пьесу, записанную в 1967-м, потом в совершенно другую музыку со стихами (в 1971-м), а потом в уже более похожую на эту версию с сеансов записи Clear Spot (1972). После нескольких незначительных изменений она стала громовой песней на Doc At The Radar Station. Начиная с нового запутанного вступления гитары и барабанов, группа пустилась в хитрое стартстопное творчество, быстро и яростно — и даже выпукло — гитарные линии взрывались новыми цветами по всей поверхности, а Френч орал текст позади экстатического вокала Ван Влита. Чарлз Шаар Мюррей высказал такое мнение: «Такая вещь, как вступление к "Dirty Blue Gene" в буквальном смысле не могла быть произведением кого-то ещё.»[322]

Из записей 1971 г. произошла и такая вещь, как "Best Batch Yet". И опять, заново аранжированная версия прожигает дыры в первоначальном грубом наброске. Роберт Уильямс утверждает, что его «отпечатки пальцев» остались на барабанной партии, и он, действительно, на высоте: одновременно жестокий, утончённый и (добавим ещё один парадокс к описанию его стиля) постоянно движущийся фундамент. В качестве интересной подробности: Гэри Лукас играет здесь восьминотную линию валторны, которую Ван Влит насвистел ему по телефону. Запутанные ритмические оттенки обретают плоть в гитарах Френча и Теппера, упивающихся своими великолепными ходами.

Эта песня является хорошим примером того, как Ван Влит добивался реализации своих песен сразу на нескольких разных уровнях. Его тексты вполне типично богаты образами и загадочны. Подробное объяснение их смысла он дал Лестеру Бэнгсу в журнале Voice. А именно: «Вообще-то я боялся петь на этой вещи. Мне очень нравилась музыка, она была идеальна без меня. И я сочинил такие слова — понимаете, это просто дешёвые картонные конструкции из шариков поддельного жемчуга, подвешенных в разных местах, и благодаря всеподавляющей технике они выглядят как настоящий жемчуг. «Мы не должны страдать, мы — до сих пор лучшая партия» — вот что они говорили друг другу. Я. ээ. аа. как это вы говорите. это не шизофрения, но это то, что западные люди думают о восточных людях — понимаете, в некоторых случаях им кажется, что люди, мыслящие многогранно, сумасшедшие, но есть множество способов интерпретации одного и того же. Я имею в виду их всех. Не могу сказать, что не знаю, что означают мои стихи, но могу сказать, что — да, я знаю, что они значат, но если назвать это, поток остановится.»[323]

Если бы его спросили об этом в другой день, смысл, несомненно, был бы совсем другим. Но тогда что означает дерево? Или узоры льда в структуре снежинки? Или солнце, с которым он сравнивал свою музыку около десяти лет назад? Конечно, «картон» в качестве объединяющей темы выглядит совершенно не рок-н-ролльно, однако он навёл Ван Влита на мысль проинструктировать Уильямса во время исполнения песни играть по-кошачьи — одна из том-томных партий должна была приближаться к звуку «кошки, пытающейся вылезти из картонной коробки».

Как если бы всех этих перекрёстных ссылок было недостаточно, Ван Влит, во время исполнения песни в студии, решил окончательно свести музыкантов с ума при помощи провокационных интеллектуальных игр. Поначалу его стратегия казалась скорее извращённой, чем алхимической, но в случае "Best Batch Yet" психологическая «лепка» участников группы дала недостающий ингредиент: агрессию. Продолжает Фельдман: «Все мы играли её пронзительно, смело, и нам так нравилось. Дон сидел в аппаратной будке, где была кнопка громкой связи. Он говорит: «Подождите минутку», выходит и говорит: «Мне нужно кое-что изменить», а потом даёт барабанщику указание, чтобы он играл так, как будто одна его нога привязана к спине. Потом говорит что-то вроде: «Хорошо, теперь всё, что вы делаете, сыграйте вверх ногами.» Все старались это сделать — о таких вещах с ним не поспоришь — и слышали только то, что всё разваливается.

«Мы занимались этим примерно 15 минут — пытались делать так, как он говорит. И тут мы начали наливаться адреналином и злостью. Я был не одинок — у всех внутри кипело, но никто ничего не говорил. Потом он говорит: «Ну хорошо, теперь сыграйте так, как играли раньше.» Так что он в полном смысле манипулировал нами. Мы играли слишком плавно, недостаточно угловато, и он решил, что для достижения своей цели нас нужно вывести из себя, разозлить. И тогда мы начали по новой, и играли так, как будто уже сто лет не играли эту вещь.»

"Telephone" — это причудливый комментарий на тему телекоммуникационной паранойи, ещё более странный, если вспомнить, как Ван Влит любил пользоваться этим аппаратом. Стихи, в которых телефон называется «пластмассовым рогатым чёртом», поджидающим в конце коридора, декламируются с паническим выражением под кутерьму, создаваемую группой на протяжении полутора минут.

Новые версии вещей с Bat Chain Puller — "Brickbats" и "A Carrot Is As Close As A Rabbit Gets To A Diamond" — п редставляют собой практически точные копии оригиналов. Тем временем Лукас перезаписал "Flavor Bud Living" в соответствии с «Теорией Взрывной Ноты», в результате чего получился урезанный и гораздо более быстрый вариант. Теперь Ван Влит был доволен. Он заметил, что для того, чтобы попасть в этот ритм, нужно сдуть пыль со стрелок Большого Бена.