Капитан «Аль-Джезаира» - [14]

Однако мрачные мысли не долго гнетут деятельных, энергичных людей. Жизнь далеко не всегда протекает без сучка, без задоринки; не всякое дело вытанцовывается так, как было задумано. Главное — не терять мужества, и полученный сегодня ущерб сторицей возместится завтра. Спокойное выжидание — залог успеха. В сущности он ведь поступил как опытный, осторожный делец. Страховку он отклонил, поскольку шансы на выигрыш были всего один к девяноста девяти. При таком неблагоприятном соотношении ни один уважающий себя купец на риск не пойдет.

Итак, с Парвизи пока рассчитаться не удалось. И обещание пустить в распыл Луиджи Парвизи и его семейство не выполнено. А в Вене Пьетро ждет его исполнения. Пьетро ждет!

Бенелли сейчас бояться нечего. Свой договор с ним Агостино Гравелли выполнил пунктуально, как и прежде. Большего от него требовать невозможно. Корсары прохлопали «Астру»? Так пусть дей и Бенелли сдерут за это шкуру со своих нерасторопных людей! Доносчику же ставить это в вину было бы просто неразумно.

Значит, Бенелли отпадает. В ближайшем будущем — все внимание на Парвизи. Что за глупая голова у этого Андреа! Гравелли рассмеялся. Этот дурень, этот трус — его старый приятель! Молчал небось, когда имел на руках все козыри, чтобы положить конец махинациям плута Гравелли. Плута? Конечно, плута, мошенника! С чего бы это мне наедине с собой подбирать приятные слова, пытаясь изобразить себя лучше, чем я есть? Ведь никто моих мыслей не слышит. Кто знает, что у меня под черепной коробкой? Только один, но и тот из-за смехотворной своей порядочности знания эти в ход никогда не пустит. Как он разливался тогда соловьем, едва ли не заклиная меня отказаться от подобных глупостей, ха! Однако сегодня он усомнился в добропорядочности генуэзских граждан. Правда, он говорил, не называя имен, так, вообще. Но при этом присутствовал Бранди, а уж он-то явно намек понял правильно. Что, если этот мелкий купчик не станет держать рот на замке? Какие от этого могут быть последствия, предвидеть невозможно. Впрочем, Бранди провернул сегодня блестящее дельце и не станет, наверное, раздумывать над услышанным, а погрузится в свои гроссбухи и будет ковать новые планы. А завтра агенты Гравелли его купят, запечатают ему рот кредитами и ссудами. С этой стороны ничто не угрожает. И все же нельзя упускать ни минуты!

Банкир набросал на листе бумаги несколько строчек. Заманчивые виды для Бранди. Агостино Гравелли приглашает его завтра на переговоры.

— Пусть один из наших младших служащих доставит завтра это письмо синьору Бранди, — велел он вызванному звонком своему слуге Камилло.

Оставшись в одиночестве, Гравелли продолжал беспощадно поносить себя: глупец, идиот, ослиная голова — надо же было вылезти с этим «погибшим кораблем», дать Парвизи повод для обличений! Слишком уж понадеялся он на дея и в предвкушении радости от утоленной мести потерял всякую осторожность. Непростительная ошибка, которую непременно надо исправить. Но как?

Он долго размышлял. Взгляд его неотрывно был устремлен на часы, но он не видел ни равномерно раскачивающегося маятника, ни движущихся стрелок. От напряжения у него прямо-таки лопалась голова. Искусно построенные планы в последний момент отметались. Острый и дальновидный ум Гравелли всюду выискивал щелочки, сквозь которые мог ускользнуть противник. Подобно шахматному игроку, который просчитывает действия партнера на много ходов вперед, банкир снова и снова перебирал варианты разорения дома Парвизи.

Внезапно он расслабился. Глаза снова засверкали.

— Отлично! Можно начинать партию, — пробурчал он. Потом откинулся в кресле и смежил глаза. Немного спустя он уже спал, как невинное дитя.

Личный слуга Гравелли Камилло в комнаты банкирского дома, а особенно в хозяйский кабинет без вызова никогда не входил, и банкир, не тревожимый никем, спокойно проспал несколько часов.

Спать в кресле было довольно неудобно, но, несмотря на это, открыв глаза, он почувствовал себя посвежевшим и бодрым. Оставалось только протянуть руку и дернуть за широкую ленту, соединенную со звонком.

Хозяин и слуга спустились в подвал, в дверь которого стучался тогда Бенелли. Банкир владел большим, похожим на дворец домом на одной из главных улиц Генуи, неподалеку от Понто ли Ленья, что приличествовало человеку его положения и богатства. Там он принимал своих деловых партнеров. Здесь же, в этом незаметном домишке, с множеством связанных между собою чуланчиков и каморок, было его личное жилье. Маленькие комнатки со старой мебелью, с тяжелой серебряной утварью, скупленной чохом, без всякого разбора, лишь бы и здесь выставить напоказ свое богатство. В городе этот домик знали только как жилище слуги, у которого нет ни друзей, ни приятелей, а потому и нет необходимости принимать гостей. Кроме посланцев дея, ни один чужой не входил никогда в приватное жилище Гравелли.

Господин и слуга остановились перед железной дверью. Хозяин дома вытащил из кожаного мешочка, который носил на груди, два ключа и отпер ими замок с двойной страховкой.

Затхлостью пахнуло на вошедших из-под низкого свода. Подвал был на совесть обмурован камнем; помимо стола у задней стенки, там находилась лишь полка с замшелыми винными кувшинами.