Капитализму в России не бывать! - [31]

Профессор С.Г.Кара-Мурза приводил результаты экономико-математического моделирования развития народного хозяйства СССР в 30-е годы. Оно показало, что при продолжении политики нэпа «не только не было возможности поднять обороноспособность СССР, но и что годовой прирост валового продукта опустился бы ниже прироста населения — началось бы обеднение населения, и страна неуклонно шла бы к социальному взрыву».

Разгром «правых»

В условиях почти всеобщего разочарования в итогах нэпа позиции «правых» месяц от месяца слабели. Окончательный удар по группе Бухарина нанёс Сталин в своей речи «О правом уклоне в ВКП(б)» на пленуме ЦК партии в апреле 1929 года. Он поставил вопрос так:

Путь к уничтожению классов марксизм видит в ожесточённой классовой борьбе, Бухарин — в её затухании и во врастании капиталистов в социализм. Марксизм видит в крестьянстве и союзника, и последний капиталистический класс, поэтому нам нужен не всякий союз с крестьянством, а лишь такой, который служит укреплению диктатуры пролетариата. Бухарин стоит за всякий союз с крестьянством, а на деле — за союз с капиталистическими элементами города и деревни. Вводя нэп, большевики допустили свободу торговли лишь в известной степени, под контролем государства, а Бухарин фактически понимает нэп как полную свободу торговли. Партия видит ключ к реконструкции сельского хозяйства в быстром темпе развития нашей тяжёлой индустрии и коллективизации села, а план Бухарина делает ставку на индивидуальное крестьянское хозяйство и объективно направлен на торможение индустриализации. Получается, что по всем позициям Бухарин расходится с марксизмом-ленинизмом, с генеральной линией партии. В заключение Сталин высмеял претензии Бухарина на разработку теории социализма, показав его ошибки в настоящем и приведя ряд нелестных высказываний Ленина об ошибках в бухаринских работах прошлых лет. Особенно большой эффект произвели слова из письма Ленина съезду партии, где говорилось, что Бухарин склонен к схоластике и никогда не учился диалектике. Действительно, хорош теоретик марксизма, не владеющий диалектикой! Теоретик-схоластик! А высказывания Бухарина о том, будто в некоторых вопросах он оказался более прав, чем Ленин, были названы «грубой и непозволительной клеветой на Ленина». В целом же теоретические построения Бухарина Сталин охарактеризовал как «образчик гипертрофированной претенциозности недоучившегося теоретика», и большинство участников Пленума согласилось с генсеком. Идейный разгром правой оппозиции был полным.

Апрельский Пленум ЦК осудил правый уклон, а ноябрьский Пленум вывел Бухарина, Рыкова и Томского из состава Политбюро и одобрил чрезвычайные меры по изъятию хлеба. Бухарин потерял положение равноправного партнёра Сталина, но ещё считал возможным реванш.

Активное участие в разгроме бухаринской оппозиции принял молодой партаппаратчик Н.С.Хрущёв. Он был одним из руководителей парторганизации Промышленной академии, где учился вместе с женой Сталина Н.С.Аллилуевой. Через неё он стал известен Сталину. Впоследствии, когда Хрущёв стал Первым секретарём ЦК КПСС, он будет жалеть, что до своей отставки не успел посмертно реабилитировать Бухарина.

В 1932 году полстраны охватил голод. Оппозиция бушевала — «это Сталин завёл партию в тупик», «поссорил её с мужиком». Власть Сталина снова висела на волоске. Но Сталин не растерялся, и благодаря его энергии в следующем году, при хорошем урожае, положение удалось выправить, и даже встал вопрос об отмене карточек на хлеб. Тут и противники вынуждены были признать заслуги Сталина, и народ ему поверил.

Новый поворот

Но злоключения Бухарина и его группы на этом не кончились. Бухарин, Рыков и Томский оставались членами ЦК, и лишь в 1934 году они были переведены в кандидаты. В их дальнейшей судьбе роковую роль сыграло убийство С.М.Кирова 1 декабря 1934 года.

Киров был сторонником курса Сталина на индустриализацию, и это делало его противником Бухарина. Но он отчасти разделял теорию «пролетарского гуманизма», которую проповедовал Бухарин, так и не изживший в себе переживаний, вызванных сценами насилия во время коллективизации. Хотя оппозиционеры называли Кирова «сталинским денщиком», он в действительности проявлял некоторую самостоятельность, что раздражало Сталина. Он считал, что нужно мягче обращаться с общественностью, поскольку у нас нет больше непримиримых врагов, которые представляли бы серьёзную силу. То же старался внушить Сталину и Горький, к которому тот в это время прислушивался.

Став после Зиновьева во главе ленинградской парторганизации, Киров продолжил зиновьевскую линию на превращение города на Неве в блестящий научный и литературно-культурный центр, который мог бы бросить в этом отношении вызов Москве. К этой работе он привлёк и многих деятелей бывшей оппозиции. И эта его линия находила горячий отклик у партактива и жителей северной столицы, всегда чувствовавших некое превосходство над обитателями первопрестольной. На одном из литературных вечеров в Ленинграде, где поэты читали стихи в честь советских чекистов, не выдержал даже подвыпивший Калинин и произнёс: «к террору иногда приходится прибегать, но его никогда не нужно славословить». (Говорят, потом «всесоюзному старосте «крепко досталось за это выступление.)