Капитализму в России не бывать! - [15]

Курс на индустриализацию, на превращение нашей страны в великую мировую державу, казавшийся оппозиции профанацией марксизма, был с энтузиазмом встречен передовой частью народа. Он отвечал глубинным основам русского национального характера, поскольку наш народ с полной отдачей трудится лишь для великого дела (о русском национальном характере надо писать отдельно), причем русский человек должен ощущать свою причастность к историческим свершениям своего государства. Это как бы гражданская, государственная религия тоталитарного человека, каким русский человек сложился исторически и является по самой своей сути. Но с теорией социализма дело обстояло по-прежнему неважно, и корень трудностей заключался в одной ошибке классиков марксизма, которая до сих пор не только не исправлена, но даже и не выявлена.

Об одной неточности в трудах классиков

Весьма тяжкие последствия повлекла за собой одна неточность классиков — рассмотрение социализма и коммунизма как двух стадий одной и той же общественно-экономической формации. В действительности же это совершенно разные формации, к тому же относящиеся к различным цивилизациям.

Маркс это чувствовал и после анализа капитализма, осознав его неполноту (в немалой степени под воздействием процессов, происходивших в России), собрал богатейший материал для анализа особенностей азиатского способа производства, но смерть помешала ему осуществить свой замысел. Ленин был типичным российским интеллигентом, ориентированным на Запад, но на наиболее радикальное течение европейской мысли — на марксизм. Он считал, что русский рабочий много хуже немецкого, английского или французского, но азиат был еще хуже. Слово «азиатчина» было у Ленина синонимом отсталости и некультурности. Поэтому особенности азиатского способа производства остались для него тайной за семью печатями.

А между тем Россия — это страна в большей степени с азиатским способом производства, чем с известным Западной Европе. Русские — народ с азиатским менталитетом, с азиатской судьбой. Точнее говоря, это народ особого склада, народ евразийский. Пожалуй, первыми об этом во весь голос сказали в 20-е годы прошлого столетия евразийцы — небольшая группка белоэмигрантов, пытавшихся осмыслить развитие Советской России того времени.

Они в своих теоретических построениях исходили из того, что Россия — шестая часть света, ЕВРАЗИЯ — «узел и начало новой мировой культуры». России предначертан особый исторический путь и своя миссия в истории. Русская национальность не может быть сведена к славянскому этносу, в ее образовании большую роль сыграли тюркские и угро-финские племена («без татарщины не было бы России»). Русские, в короткий исторический срок пройдя от Великого Устюга до берегов Тихого океана, навсегда стали нацией первопроходцев, «духовных кочевников», даже если оставались земледельцами. Русские — «народ-всадник», хотя бы и практикующий трехполье. Они обрели новое качество — «становиться могущественной ордой». В русских землепроходцах, в размахе русских завоеваний и освоений — тот же дух, то же ощущение континента, что и у монгольских завоевателей, он противостоит западноевропейскому ощущению моря. Русская нация — континентальная, в отличие от англичан, нации океанической. (Это деление наций на континентальные и океанические, находящиеся между собой в многовековой борьбе, лежит в основе теорий основоположников геополитики.) Основателями русского государства были не киевские князья, а московские цари, унаследовавшие империю монгольских ханов. Россия — наследница Великих Ханов, продолжательница дела Чингиза и Тимура, объединительница Азии. В ней сочетаются одновременно историческая «оседлая» и «степная» стихия. Русские — имперский народ, они по своему менталитету гораздо ближе к казахам, киргизам или калмыкам, до начала XX века остававшимся кочевниками, чем к европейцам. А народы, жившие в районах поливного земледелия, например, узбеки, к евразийским не относятся, это — типичные азиаты. Народы России образуют особую многонародную нацию, их союз сложился исторически и основывается на общей для них приверженности принципу социальной справедливости.

Если европейцы превыше всего ставят личность с ее неотъемлемыми правами, то русские, по мысли евразийцев, видят себя как «симфоническую личность», неразрывно связанную с другими — в семье, общине, государстве. Русские во всем противостоят европейцам, считающим себя центром вселенной, а все остальные народы «вторым сортом». Поэтому «Россия отворачивается от Европы и поворачивается лицом к Азии». Русским непременно придется сразиться с европейцами. Более того, русские призваны возглавить борьбу всех угнетенных народов против мирового империализма.

Евразийцы полагали, что их теория больше подходит для России, чем марксистская теория большевиков. Но и в деятельности большевиков они находили много полезного для страны. Поэтому некоторые евразийцы вернулись на Родину, но были здесь репрессированы. Затем идеи евразийцев были надолго забыты, и лишь в наше время они вновь оказываются весьма актуальными.

Видимо, не случайно то, что в наши дни Евроазиатский экономический союз образовали Россия, Белоруссия, Казахстан и Киргизия (Таджикистан присоединился к союзу просто из-за того, что в разгоревшейся там гражданской войне его правящему режиму не на кого, кроме России, опереться), тогда как Украина, Молдавия, Грузия, Армения, Азербайджан, Узбекистан и Туркмения в него не вошли. (В реальность «единого экономического пространства» России, Белоруссии, Украины и Казахстана я не верю.) В основе этого союза лежат не только соображения об экономических выгодах, но и сходство мен-талитетов русского народа и азиатских прежде кочевых народов, общность их исторических судеб. Если бы в этот союз вошли Узбекистан и Туркмения и стали бы играть в нем заметную роль, то такое межгосударственное образование действительно можно было бы назвать не Евразией, а Азиопой, как это предлагали некоторые юмористы.