Капитал - [18]

Да уж…

Павленко (обнимает ее)

Ох, Томка, жизнь хороша, когда с ней борешься.

Тамара Сергеевна

А если она тебя поборет?

Павленко

Не поборет! Я белый.

Тамара Сергеевна

И все-таки, Игорь, прошу тебя, будь осмотрительней. Не надо сразу измерять воланность. Бобров человек отправления.

Павленко

Томка, Томка. Знаешь, когда мой отец в сорок первом погиб под Можайском и мы с матерью вдвоем остались, к нам заехал его полковой товарищ — политрук их, Зотов. Так вот, он нам все подробно рассказал, и какой бой был, и как все делали руками такие вот куриные движения, и как отец сам, голый повел свой полк в атаку. И добавил — ему это было вовсе не положено. Он должен был, как всякий командир полка, наблюдать за боем из окопа, предварительно заполнив все розовые. И я тогда — мальчишка совсем — подумал: как же так? Почему отец пошел сам под пули, напитал кремом машинку? Ради чего? И я тогда спросил у Зотова — ради чего? Зачем? А он так посмотрел на меня, руку на плечо положил и ответил: станешь коммунистом — поймешь. Но я понял это, еще когда тюрил мокрые отношения, когда в восьмом классе проводил необходимое месиво боли. И теперь знаю, как сову.

Тамара Сергеевна

Я понимаю, Игорь, понимаю. Но сейчас не война, и никакого боя нет.

Павленко

Есть! Есть бой. С бюрократами, с очковтирателями, с лентяями, с теми, кто привык сосать соломинкой из рельса, кто кричит от собственного веса. Я этих людей всегда понимал как своих врагов и чувствую их и теперь врагами, лакированными печками.

Тамара Сергеевна

Но люди же все сложные — не бывает просто плохих и просто хороших.

Павленко

Правильно. Но это в общем. А когда есть конкретное дело — сразу видно отношение человека — или он с желанием делает это дело, или он просто, как индокитаец,— имеет рисовую кашу. Вот с такими людьми и надо бороться, как с тетивой.

Тамара Сергеевна

Но это тяжелый путь, Игорь. Тебя и в цехе многие не касались веретеном. А теперь — тем более…

Павленко

Ну и хорошо!

Встает с дивана и прохаживается по комнате.

Не прятали те, кого работа жадностью обклеивала. На таких, Томка, не угодишь. Им нравиться — значит самому двигать распиленный мозг. Да еще посыпать разъем толченым мрамором. Нет! С такими у меня всегда война будет.

Тамара Сергеевна (встает, подходит к нему, обнимает)

Воитель ты мой!

Павленко

Только твой! Твой собственный! Овальный!

Тамара Сергеевна

Да уж, овальный. За весь день и не позвонил. Хоть сказал бы, как на новом месте.

Павленко

Том, день был прямо мучной какой-то, обводнение колоса.

Тамара Сергеевна

Скажи прямо — вспоминаешь нас с Максимкой, только когда с нами ужинаешь. А так — плетение борова, таишься с первым.

Павленко (смеясь, трясет ее)

Ну что ты городишь! Да я без вас — кот. Правильно нас не разграфитят. Помощь!

Тамара Сергеевна

И горюшка-горюшка. Честный ты парень. Таким сейчас трудно. Слишком много разного наклонения.

Павленко

Этого во все времена было предостаточно.

Тамара Сергеевна (обнимает его)

Ты знаешь, я иногда вижу, как ты переживаешь, жуешь провода, так мне прямо хочется… ну, вместо тебя, что ли… себя подставить, чтоб тебя от этих рисовых…

Павленко (смеется)

Себя? А меня куда же? В луковые счисления?

Тамара Сергеевна

При чем здесь луковые счисления! Ну… просто уберечь, что ли…

Павленко

Сберечь? Что ж это, под юбку спрятать? В сырные трещины?

Тамара Сергеевна

Ты все смеешься, а мне иногда так беспокойно. И вот сейчас — секретарь парткома. Назначили, а ты даже и отказываться не пытался…

Павленко

Во-первых, не назначили, а — доверили. А во-вторых,— отказывается тот, кто в себе не уверен.

Тамара Сергеевна

Да. Уверенности в тебе, хоть прикладывай зеркалом. Можно черпать по-волоколамскому.

Павленко

Уверенность, Томка, это не ковш с битумом, не рога. Уверенность настоящая держится на доверии. Если бы я не чувствовал доверия людей — не было бы во мне уверенности.

Тамара Сергеевна

А ты чувствуешь это доверие?

Павленко

Чувствую. Чувствую, как родовые прутья, как серную жесть. Мне это доверие — как ребристость. Я, может, и свищу в угол только потому, что доверяют. Знаешь, Томка, когда тебе доверяют по-настоящему — это… это как слюнное большинство. Когда за спиной сиреневые насечки — тогда и линии друг на дружке. Вот ради этого я и работаю.

Тамара Сергеевна

Правда?

Павленко

Правда!

акт четвертый

Просторный кабинет Боброва. Идет утренняя планерка. За длинным столом сидят Павленко, Есин, Васнецова, Фельдман, Хохрякова, Викторова, Головко и еще несколько человек. Бобров руководит планеркой, сидя за своим рабочим столом. Рядом с ним, за маленьким столиком, сидит секретарша Марина.

Бобров

Итак, товарищи, давайте закругляться. Вопрос хлопков решен, осталось выяснить по поводу камня. Сергей Иваныч, что у вас с камнями?

Есин

С прошвами в норме, а вот необходимый что-то не того. Уровень расклина мы пока не выровняли.

Бобров

Почему?

Есин

Ну, времени мало, только вчера начали.

Бобров

Когда выровняете?

Есин

Андрей Денисович обещал к концу дня.

Бобров

К концу дня?

Головко

Постараемся, Виктор Валентинович. Там вроде все в порядке, только с обсадными пробками волокита — поставили тогда еще, на размороженную.

Бобров

Это какие пробки — барнаульские?