Капетинги и Франция - [70]

Чтобы заставить выполнять работу, которую он колебался препоручить главным коронным служащим, капетингский суверен предпочел обратиться к служащим своего дома, дворцовому персоналу, набираемому из мелкой знати домена, отныне приведенной к повиновению, а порой и вне этой знати; таков Генрих Ле Лоррен, которого враги при Людовике VI обвиняли в низком происхождении и которого королю пришлось защищать от всяческих обвинений. Но у этих лиц из окружения короля не было четко определенного официального положения. Они являлись друзьями короля, «familiares». Король выбирал среди них агентов, в коих нуждался и давал им временные поручения во исполнение своей воли. Ибо — и это следует подчеркнуть — вне канцелярии и ее бюро, кажется, нет настоящей организации королевского двора.

В этих условиях говорить об администрации, возможно, чересчур смело. Король живет как крупный собственник, со своего домена и в своем домене. Последний управляется на местах держателями — прево, покупающих превотство, которые делают взнос и управляют королевскими землями, осуществляя права короля в границах своих превотств или соседних сеньориях. В том, что касается остальной части королевства, то действия короля, когда они проявляются, преимущественно политического порядка. Они являются результатом соглашения, установленного между королевской властью и прелатами и баронами на часто собираемых короной ассамблеях, и, если случайно была принята какая-нибудь административная мера, суверен обращается к барону или прелату, чтобы утвердить ее исполнение даже в областях, где заседают эти временные делегаты, что никаким образом нельзя назвать управлением королевством.

Возможно, однако, что все было иначе, и эта администрация представляла собой более сложный механизм, который мы не можем уяснить по общей документации. Если правление Филиппа-Августа показывает нам лучше устроенную систему управления и администрацию, то это доказательство того, что ничего подобного не существовал до этого правления.

Правда, Филипп-Август включил в свой домен большую провинцию, которая с административной точки зрения представляла вершину того, что существовало тогда в Европе. Начиная со времени первых герцогов, и тем более когда эти герцоги получили английскую корону, в Нормандии развилась настоящая администрация. Это оказалось возможным потому, что герцоги, считавшие себя хозяевами как в Англии, так и в Нормандии, вследствие завоевания придали социальной организации специфический характер. Англо-нормандский феодализм основывался по соглашению с сеньором на базе уважения прав суверена, а не на базе дезинтеграции королевской власти и узурпации прав регалии, как во Франции.

И Филипп-Август не только получил Нормандию. Он также поглотил большую часть территорий, над которыми довлела власть Плантагенетов, и, чтобы его владычество стало эффективным, он учредил администрацию по подобию Нормандии, население которой, протестуя против жесткости этой администрации, привыкло постепенно ее терпеть.

Эти присоединения, расширив собственно королевский домен, не позволяли больше примитивной администрации первых Капетингов справляться со своей работой. Следовало произвести глубокие преобразования, если Капетинги хотели удержать в руках новые приобретения королевской власти.

Наконец, у капетингской династии отныне появились обязанности и труды, не связанные с теми, что она знала до сих пор. Чтобы играть видную политическую роль, взятую на себя, чтобы добывать ресурсы, которые эта роль требовала, старой патриархальной организации, которой доселе довольствовалась французская королевская власть, было недостаточно. Ее следовало преобразовать. Теперь недостаточно было простых держателей, управлявших доменами, таких как прево. Нужны были чиновники все более и более специализированные, многочисленные, постоянные представители особы короля в округах. Наконец, следовало, чтобы королевский двор перестал быть простым собранием клириков и друзей короля без четко определенных обязанностей, выполняющих по очереди самую разную работу и не всегда обеспокоенных тем, подготовлены они к ней или нет.

Эти преобразования совершались не в один день, тем более что суверен и его советники не всегда отдавали себе отчет в новизне проблем, встававших перед ними, и чаще всего смотрели в прошлое, ища модели действия на манер их предков. И народ, который они создавали, мыслил, также не чувствуя происходящих изменений и нужд, порождаемых ими, отказываясь понять, что минули времена, когда вещи можно было рассматривать с местной точки зрения, не сознавая, что отдельные нужды служили частным интересам.

Эти преобразования происходили беспорядочно, без плана, с желанием вводить как можно меньше нового, с трогательным уважением к существующим институтам, со странной слепотой по отношению к противоречиям некоторых институтов и условий, в которых они теперь функционировали.

Здесь не стоит вопрос изображения картины капетингской администрации в XIII в. Если в настоящее время не существует общей книги, действительно отвечающей на вопрос, то эта лакуна скоро будет заполнена