Капетинги и Франция - [20]

Гуго Капет же, кажется, напротив, хотел сохранить корону в своей семье, и его потомки, бесспорно, желали того же. С 25 декабря 987 г., три месяца спустя после избрания Гуго, его сын Роберт был коронован и стал соправителем. Роберт, правивший единолично с 996 г., даты смерти Гуго Капета, в свою очередь сделал соправителем в 1017 г. своего старшего сына Гуго, а после смерти последнего в 1026 г. — младшего сына Генриха. Генрих I, единоличный король, со смертью своего отца в 1031 г. велел короновать 28 мая 1059 г. своего сына Филиппа, которому было тогда 7 лет. Своему отцу Филипп I наследовал в 1060 г. В неопределенное время между 1098 и 1100 гг, он привлек к соправительству своего сына Людовика; но юный принц, избранный королем ассамблеей знати и епископов, не был помазан при жизни своего отца. Став королем, Людовик VI велел короновать 14 апреля 1129 г. своего сына Филиппа, а потом, после его внезапной смерти, младшего, Людовика, помазанного королем по требованию отца папой Иннокентием II в церкви Богоматери в Реймсе 25 октября 1131 г. Людовик VII, единоличный король с 1137 г., почти накануне смерти, 1 ноября 1179 г. сделал соправителем принца Филиппа, будущего Филиппа-Августа, своего единственного сына, родившегося, однако, 21 августа 1165 г. Последний является первым капетингским сувереном, посчитавшим, что династия достаточно сильна, чтобы заботиться о соправительстве и короновать при своей жизни преемника.

Так что по обычаю, инициатива которого восходила к самим суверенам, Капетинги ввели принцип наследования французской короны. Впрочем, кажется, в этих действиях они не встретили явного противодействия. Если основанием подобной констатации служит не бедность наших источников, то соправительство короля Роберта единственное вызвало некоторое сопротивление. Соправительство преемника Роберта сопровождалось тоже сражениями, особенно с королевой Констанцией и по частным причинам. Однако капетингские суверены никогда не провозглашали этот принцип наследования в своей семье. Филипп III, его сын и внуки воспримут случайные предписания для своего наследования или регентства, устанавливаемого в случае малолетства их наследников, но не обнародуют, как можно было бы ожидать ордонанса, устанавливающего правила наследования французского трона.

Это хитрое введение принципа наследования короны в семье Гуго Капета никогда не уничтожило средства, с помощью которого основатель династии взошел на трон. Избрание выжило в ассамблеях прелатов и баронов, которые суверен созывал до 1179 г., чтобы посредством их утвердить своего старшего сына в качестве короля. Оно воплотилось в феодальной присяге — оммаже, которую новый король при своем избрании заставлял приносить всех вассалов. Оно выжило и символически, но в символе, первоначально бывшем конкретной реальностью, — в голосовании, сопровождающем церемонию помазания.

Впрочем, мы видим, что принцип избрания сохранился, когда в 1316, 1322 и 1328 гг. судьба, перестав покровительствовать потомству Гуго Капета — Людовику X, Филиппу V и Карлу IV, — унесла их, оставив для наследования лишь дочерей. Трижды женщины, права которых на корону были неоспоримы, отторгались короной; в двух случаях корона через их голову была передана брату усопшего короля, третий раз — Филиппу де Валуа, кузену только что умершего суверена. И это серьезное решение в некоторых из этих случаев было принято не по воле умирающего короля, а вопреки ей. Оно было принято ассамблеей прелатов, баронов и парижских горожан, ассамблеей, легитимность которой оказалась бы под вопросом, если бы Капетинги решились провозгласить, что корона Франции — наследственная по прямой линии от Гуго Капета по праву первородства. Этот недостаток храбрости, бывший, возможно, непредусмотрительностью, привел к потере внуками Филиппа Красивого королевской короны; принцип, приведший на трон капетингскую династию, оказался принципом, устранившим их.

Нет никакого сомнения, что подобный исход оказался бы и в предшествующую эпоху при аналогичных обстоятельствах. Но Капетингам долго везло. С 987 по 1314 гг. все суверены этой династии умирали, оставляя наследника. Правда, они умели и помочь этому везению.

Король Роберт Благочестивый, родившийся в 972 г., женился в начале 988 г. на Розалии-Сюзанне, дочери Беренгария, итальянского короля, в возрасте 16 лет. Новая королева была далеко не первой молодости, и ее юный супруг не преувеличивал, называя ее «итальянской старухой». В самом деле, вполне возможно, что она была замужем уже с 968 г., за четыре года до рождения Роберта, за Арнулем II Фландрским, от которого у нее был сын Бодуэн Бородатый, со смертью в 988 г. своего отца — граф Фландрии. Этот политический брак был выгоден новой династии. Однако в 992 г. Роберт развелся со своей женой к великому возмущению всего честного люда, эхо которого доносит хронист Рише[83]. Несоответствие в возрасте обоих супругов стало мотивом, вызвавшим расторжение брака. Заметим лишь, что после четырех лет союза Розалия-Сюзанна не подарила Роберту наследника, которого он ждал от нее.