Каперский патент - [3]

— Панер, сэр, — крикнул Вест с бака.

— Марсовые, — окликнул Джек, подняв голос, — меня слышно?

Только шляпная болванка не услышала бы — слово «слышно» эхом отразилось от фасадов домов в глубине бухты.

— Все наверх!

Фок-ванты потемнели от спешащих матросов.

— Отдать паруса!

Распустили марсель, вахта левого борта завела его на место и без команды помчалась к фалам. Рей плавно поднялся, фор-марсель наполнился ветром. «Сюрприз» набрал достаточно хода, чтобы отделить якорь от грунта, и по аккуратной дуге неторопливо направился к отмели, уже неприятно выделявшейся цветом в серо-зеленом море, и с белой пеной по кромке.

— По самой середине фарватера, Гиллоу, — приказал Джек рулевому.

— Самая середина, так точно, сэр, — отозвался шелмерстонец Гиллоу, оглядываясь налево и направо и поправляя курс где-то на спицу штурвального колеса.

В открытом море «Сюрприз» снова сложил крылья, спустил с кат-балки якорь, вытравил якорный канат на достаточную длину и стал легко покачиваться на волнах. Простая операция, Джек видел ее тысячи раз, но провели ее крайне аккуратно, без малейших задержек или оплошностей, что радовало.

Очень кстати, потому что уже довольно долго в нем росло негодование на опоздание Мэтьюрина. Великое несчастье Джек мог если и не принять, то хотя бы вынести без ругани и жалоб, но мелочи раздражали его как всегда, и даже больше. Обри написал для Стивена короткую записку, назначая встречу через две недели.

— Мистер Дэвидж, я спущусь вниз. Если заметите на мысу адмирала, немедленно дайте мне знать.

Живший в Аллакомбе, во второй бухте к югу, адмирал Рассел передал послание, что, если погода позволит, с радостью навестит Обри после обеда, и надеется, что мистер Обри проведет с ним вечер в Аллакомбе. Он также передавал наилучшие пожелания доктору Мэтьюрину и, случись ему оказаться на борту, рад бы был видеть и его.

— Немедленно, сэр, — повторил Дэвидж, а потом, колеблясь, уточнил: — Но как мы должны его принимать, сэр?

— Как на любом другом частном корабле. Фалрепы, конечно, и всё.

Джека пугала «встреча по-флотски». Ему никогда не нравилось тщательное подражание флотским традициям в Ост-Индской компании, в некоторых других корпорациях и на крупных, амбициозных приватирах. Да и одет он был в бобриковый бушлат и твидовые брюки.

С другой стороны, Джек считал, что «Сюрприз», пусть и без вымпела, галунов, морской пехоты и некоторых других вещей, все еще должен вести себя как военный корабль. С его точки зрения — это вполне совместимо.

Он бы зуб отдал, лишь бы избежать встречи с Расселом. Но Обри служил под командованием адмирала еще мичманом, очень его уважал и был глубоко благодарен — именно благодаря влиянию Рассела Джек в свое время получил лейтенантский патент.

Проклятое приглашение отличалось такими мягкими формулировками и добрыми намерениями, что отказаться не позволяла вежливость. Джек искренне желал, чтобы Стивен помог ему этим вечером. Сейчас ему неоткуда было черпать симпатию для небольших визитов вежливости. Он страшился присутствия других гостей, особенно флотских — сочувствия от всех, кроме самых близких друзей, презрительной вежливости недоброжелателей.

В кормовой каюте он позвал:

— Киллик, Киллик, ко мне.

— Че опять? — раздраженно взвизгнул Киллик откуда-то со стороны подвесной койки Джека, добавив для проформы: — Сэр.

— Вытащи на свет мой бутылочно-зеленый сюртук и приличные бриджи.

— А у меня тут не они разве? И вы это лишь через десять минут получите, пуговицы надо перешить.

Ни Киллик, ни Бонден ни разу даже виду не подали, что их волнует суд над капитаном Обри и приговор. В них присутствовала та деликатность чувств в важных вопросах, которую Джек за долгие годы опыта и тесного контакта привык ожидать от нижней палубы. Они не выражали явного сочувствия помимо обычного бдительного присутствия. А Киллик, чтобы показать свое безразличие, стал едва ли не ворчливее, чем раньше.

Слышно было, как он бормочет в спальной каюте: «Богом проклятая тупая иголка… если бы мне давали шиллинг за каждую плохо пришитую этой толстожопой шлюхой в Эшгроу пуговицу, я был бы богачом… кто ж так не по-морски иглы делает… нитки не того оттенка зеленого».

Джека Обри, однако, вовремя одели в свежевычищенную и свежевыглаженную одежду, и он продолжил привычное одинокое хождение по квартердеку, посматривая то на берег, то на мыс к югу.

С тех пор как Стивен Мэтьюрин разбогател, его периодически беспокоили приступы скаредности. Большую часть жизни он прожил бедно, а иногда и крайне бедно, но пока нищета не мешала ему удовлетворять очень скромные потребности, про деньги он не задумывался. Теперь же он получил наследство от крестного отца (близкого друга его родного отца, троюродного брата матери и последнего в состоятельном роду). Маленькие, тяжелые, обитые железом сундуки с золотом дона Рамона так забили сейфовую комнату его банкира, что едва можно было закрыть дверь. И с тех пор Стивен стал беспокоиться о пенсах и шиллингах.

Сейчас он шел по пустынной, слегка холмистой равнине, спеша по короткому дерну в направлении только что взошедшего солнца. Сверкающие самцы каменок в своем лучшем оперении летали по сторонам, и конечно же бесчисленные жаворонки над головой — потрясающий день.