Капер - [126]

– И о чем вы хотите меня просить? Насколько мне известно, у нас с вами нет общих интересов. Даже в иносказательном смысле этого слова. Вы ведь отказались от ирландских рабов.

– Вы ошибаетесь, ваше сиятельство. У нас есть общие интересы.

– Хотелось бы послушать.

– На борту бригантины находится раненый виконт Омальский. Рана весьма дурная. В живот. Мне известно, что вы очень хороший врач и могли бы его спасти. Доктор Кук, перенявший у вас некоторые приемы врачевания, настоятельно рекомендовал обратиться именно к вам. Он утверждает, что если кто и способен помочь при подобном ранении, то только вы.

– Возможно, это так и есть. Я пока не могу судить о состоянии раненого, но даже если я и в силах помочь, то я пока вижу лишь ваш интерес. Для меня вовсе не секрет, что виконт ваш любовник и отец вашего сына. Не надо на меня так смотреть. Как вы верно заметили, я доктор, а потому могу определить, беременна ли женщина. У вас первые признаки беременности появились именно после отбытия виконта. Так вот, как я и говорил, я вижу, в чем ваша выгода. На кону жизнь вашего любимого, ради которого вы не побоялись прибыть сюда. Но в чем мой интерес?

– Деньги!

– Смеетесь? Да я готов еще и приплатить за право лично прирезать этого ублюдка. Более четырех сотен жизней и полсотни калек, вот цена посещения этого острова виконтом Омальским.

– Хорошо. В таком случае – освобожденные рабы. Я выкуплю четыре сотни рабов и доставлю их сюда, на Вьекес.

– Весьма расточительно, миссис Джонсон. Четыре сотни ирландцев будут стоить вам очень дорого. Но опять же, меня это не интересует. Потому что я и сам могу освободить куда большее число собратьев, не делая никаких одолжений врагу. И уже доказал это.

– Тогда благосклонность графа Омальского, пэра Англии, лидера достаточно серьезной фракции в парламенте. Настолько влиятельной, что она имеет серьезный вес в делах Вест-Индских колоний. И не только здесь.

– И вы уполномочены говорить от его имени?

– Разумеется, он не давал мне никаких полномочий. Но я уверена, что мне удастся его убедить. Виконт его любимый сын, наследник. К тому же самого Джека никак нельзя назвать неблагодарным. Он будет вас ненавидеть всегда, но не сможет переступить через мое слово.

– Даже если между вами произойдет серьезная ссора и он возненавидит вас?

– Он, скорее всего, возненавидит меня, если выживет. Не сможет простить того, что стал обязанным жизнью вам. Но это не будет иметь никакого значения. Потому что сейчас я говорю от имени виконта, имея на то его позволение. Пусть оно и было дано при иных обстоятельствах и подразумевало совершенно другое. При всей своей несдержанности и злопамятстве, Джек – человек чести. Так что и он, и его отец будут вас ненавидеть, это так. Но правда и в том, что они не только не станут вам вредить сами, но и будут в некоторой степени оберегать вас от нападок. Поверьте мне, я знаю их.

Н-да… Если она окажется права хотя бы частично, это будет весьма и весьма неплохо. С одной стороны, есть сторонники торговли чернокожими рабами, которые будут сдерживать горячие головы, потому что действия графа Вьекеса им на руку. С другой – у Патрика появится некая поддержка в кругу сторонников торговли «ирландским мясом». Ведь не будь сам лорд Омальский причастен к этому хотя бы краем, вряд ли его сын пошел бы столь открыто против него. Да. Это может быть выгодным.

– Хорошо, миссис Джонсон. Вы убедили меня. Я отправлю с вами моего человека, который укажет вам одну укромную бухту в пяти милях от города. Вы доберетесь туда достаточно быстро. Ну, может, не так быстро, как я, но все же. Высаживать виконта здесь я не могу. Вы видели реакцию людей на простых английских матросов и собственно вас. Если узнают, что на бригантине виконт… Я очень сильно сомневаюсь, что мне достанет всего моего авторитета, чтобы предотвратить расправу.

– Я понимаю.

– Дарак, я надеюсь, ты за дверью?! – повысив голос, произнес Патрик.

– Так точно, – войдя в кабинет и не поведя бровью, признался глава разведки.

– Укажешь капитану бригантины бухту Мартиноса.

– Ясно.

– Не смею вас задерживать. Тем более что подозреваю, нам дорога каждая минута. Анто-о-он, – едва только дверь за миссис Джонсон закрылась, нараспев позвал Шейранов Перегудова.

– Здесь я. И хирург наш здесь.

– И что ты думаешь по этому поводу?

– Что касается перспектив, то тут я с тобой полностью согласен. При подобном раскладе граф Вьекес в некоторой степени обезопасит и себя, и свои владения. Лучше иметь хоть какую-то поддержку, чем не иметь ничего. Но только если он выживет.

– А что скажете вы, Виталий Юрьевич? – обратился Шейранов к хирургу.

– Ничего определенного сказать не могу. У меня имеется визуальная картинка раны, и она удручает. Есть телеметрия, которую никак нельзя использовать вместо анализов, и она также не внушает оптимизма. Даже для нашего уровня рана безбожно запущена.

– Но зато мы имеем крепкий жизнестойкий организм виконта и неизбалованность местных аборигенов различными медицинскими препаратами, что превращает даже самые простые наши антибиотики в чудодейственный эликсир.

– Согласен, Сергей Федорович. Удручает только то, что действовать вам придется в одиночку и в чудовищных условиях. До сих пор не могу понять, как вы решаетесь на операции в подобной обстановке.