Капелька скандала - [9]

А теперь он сидит в «Уайтсе» в ожидании своего друга и думает об этой девушке, в то время как ему следовало бы сосредоточиться на проклятом ворюге, укравшем ворона. Эта массивная золотая птица из могилы египетского фараона была частью обстановки дома с тех пор, как было построено поместье Данрейвен, то есть уже около ста лет. Чандлер не мог допустить, чтобы о нем говорили, что, дескать, этот граф утратил самую ценную вещь из семейного наследства.

Чандлер взболтал бренди в стакане и заставил себя отбросить мысли о молодой леди, которая с такой легкостью привлекла к себе его внимание вчера вечером. Но отбросить лишь на время. Он еще увидит ее. Если она не постарается сделать так, чтобы их познакомили на одном из ближайших приемов, он сам это сделает. Он узнает, кто она. Уж это-то непременно.

Чандлер откинул назад голову и расслабился в своем удобном кресле с высокой спинкой. Его окружали клубные шумы – приглушенные разговоры, громкий смех и звяканье тяжелых стаканов о деревянные столы. Некоторое время он прислушивался к этим звукам, а потом мысли его устремились к тем событиям жизни, которые привели к появлению похитителя ворона.

Чандлер унаследовал титул графа Данрейвена в возрасте пятнадцати лет. Став главой семьи, он отнесся к своему положению серьезно и завершил свое образование как лучший ученик в классе. Он сумел настолько хорошо управлять огромными земельными владениями, которые оставил ему отец, что его состояние увеличивалось с каждым годом.

Вопреки ворчливым возражениям матери Чандлер занялся тем, что постарался должным образом выдать замуж трех своих сестер, прежде чем задуматься о собственной женитьбе. Пока же он довольствовался тем, что хорошо проводил время с постоянно менявшимися любовницами.

Когда же последняя из сестер вышла замуж, мать сказала, что дольше тянуть невозможно. Он должен жениться и произвести на свет наследника, чтобы титул не перешел к какому-либо родственнику. С этого времени Чандлеру приходилось отражать настойчивые попытки матери женить сына на подходящей молодой леди.

В первый же год, когда он освободился от обязанности сопровождать сестер при их выездах в свет и в «Олмакс», Чандлер почувствовал себя орлом, расправившим крылья. Со своими добрыми друзьями по Оксфорду, Джоном Уикнемом-Тикнемом-Файнзом и Эндрю Тервиллгером, он позволял себе слишком много пить, слишком часто играть в карты и на скачках и развлекаться одновременно более чем с одной любовницей.

Его раздражало, что он постоянно фигурировал в светской хронике. Большая часть сведений, написанная о нем и двух других членах «скандальной троицы», как сплетники любили называть Чандлера и его друзей, была неправдой. Но Чандлер никогда не брал на себя труд оспорить какое-либо из этих нелепых обвинений, пока год назад не оказался на грани дуэли из-за истории, опубликованной в одной из газет.

Вряд ли желал он еще чего-нибудь так страстно, как узнать имя того, кто подсматривает за ничего не подозревающими людьми и пишет эти презренные заметки.

Чандлер не мог отрицать, что дебоширил в поздней молодости и что наслаждался этим, будучи свободным от всякой ответственности, но недавно его беспечный образ жизни утратил для него свою привлекательность. Он постепенно, но безвозвратно покончил со своими безумствами.

Чандлер наконец признался себе, но только себе, что его мать права. Пора ему обзавестись женой и сыном, который унаследует титул Данрейвенов.

Он не хотел, чтобы его друзья знали, что он подыскивает себе жену. Они стали бы немилосердно изводить его, а мамаши, ищущие женихов своим дочкам, выстроились бы в очередь, чтобы продемонстрировать ему своих невинных крошек. Нет, он уже давно понял, что у него нет никакого желания получить жеманно хихикающую девицу, только что вышедшую из классной комнаты.

Мать Чандлера, с тех пор как младшая из сестер вышла замуж, перестала устраивать приемы в лондонском особняке Данрейвенов. Но в этом году она нарушила традицию оставаться в Кенте и устроила один из первых приемов в сезоне, надеясь подтолкнуть сына к женитьбе.

Наутро после этого приема Чандлер был ошеломлен и разъярен: домоправительница сообщила ему, что светский вор, как лондонские газеты именовали грабителя, украл бесценную семейную реликвию – золотого ворона, стоявшего на высокой каминной полке в библиотеке Чандлера.

Мысли о поисках жены испарились тут же. Мать заявила, что возвращается домой в Кент и намерена оставаться там, пока он не осознает всю серьезность выбора своей будущей супруги.

Чандлер сознавал эту серьезность. Просто он не мог ничем другим заниматься, пока не поймает светского вора и не вернет золотого ворона, прежде чем тот будет продан или отдан в переплавку.

Стук бильярдных шаров оторвал Чандлера от грез. Он глотнул бренди. Итак, единственным результатом приема, устроенного его матерью, оказалась полученная светским вором возможность проникнуть в их лондонский дом и ограбить его. Чандлер не заметил там ни одной женщины, будь то невинная девица или вдова, которая бы заинтересовала его. Вообще он должен был признать, что со времени его короткой, но пылкой связи с красавицей леди Ламсбет никто не очаровывал его так, как молодая леди вчера вечером. Как отмечалось в разделе светской хроники, его встреча с мистером Перси Доултоном, одним из лучших специалистов по поимке воров с Боу-стрит, ни к чему не привела. Мистер Доултон расследовал участившиеся кражи в лучших домах Лондона. Но откуда узнали об этом скандальные писаки?