Капают с пальцев ноты - [6]

Насколько тот волшебный миг был мил.

1990 год

Тысчеглавое слово

Тоньше вдоха весеннего,

Легче взгляда живого,

Вдаль лети незабвенное,

Тысчеглавое слово.

Унеси прочь сомнения

И тоску, и печали.

Дай душе облегчение.

Вот бы рифмы звучали!

Ты играй-приговаривай

Звонко струнами чистыми.

Наши мысли настраивай

Вспыхнуть добрыми искрами.

Помоги нам с открытостью

В мир идти безбоязненно

И верни скорей искренность

В нашу жизнь безобразную.

Маски рви без сомнения.

Окрыляй душу подвигом.

Пусть восстанет с забвения

Обновлённая Родина.

В сердце с песнями главными,

Шли на подвиги ратные

За Отчизну всеславную

Наши прадеды статные.

Раствори лицемерие.

Алчность, зависть, стяжательство.

Вознеси в культ доверие

При любых обстоятельствах.

Чтоб могли жить по совести,

Наслаждаясь мгновеньями

Нашей жизненной повести,

Как с друзьями общением.

1990, 2016

А жизнь, она одна!

А жизнь — она одна!

Другой такой не будет.

Ни ропота ветвей, ни шелеста травы

Не слышать и не видеть вновь,

Когда былое Разум позабудет,

Когда былое поглотит Любовь…

Так чувствуй, наслаждайся и живи.

Внимай виденьям, запахам и звукам,

Чаруйся прелестью, лети

Навстречу встрече, сквозь разлук разлуку…

Отпрянь!

Прикосновенье грубости подобно смерти.

Обряд  жесток, но жизнь сильней,

Возвышеннее, легче и прекрасней.

Возможность вникнуть обрети,

Взяв силы в противостоянье.

Конфликт — и взрыв:

Энергию — в Любовь!

Проснись, не спи и мучься —

В этом зарожденье полёта вечного,

Наилегчайшего как взмах пера,

Подобно образу, что в сновиденье

В подарок ночь преподнесла

Тебе…

Будь счастлив и люби навеки!

1990 год

День всенародного прощенья

Свершилось вдруг волшебное мгновенье.

Разверзлись небеса на краткий миг.

Покрылось мраком Высших Сил творенье.

Исчез стремглав и Солнца светлый лик.

Природы неземное светопреставленье

Остановило все процессы на Земле.

А люди замерли от изумленья,

Отбросив важные дела свои во мгле.

Как беззащитны мы перед Вселенной!

Крик Разума бессилен в Пустоте.

Один лишь путь является нетленным:

Энергия любви сияет в темноте.

Замедлилась, казалось, жизнь земная.

Словесные ристалища вдруг стали не нужны.

Мужчин не била лихорадка золотая

И женские переживанья были не слышны.

Скорбящим мученикам кто-то в этот миг позволил

Откинуть якорь из булыжников былых обид.

А кто хотел, тот молча соизволил

Тисков судьбы отбросить гнусный щит.

И стали вдруг ненужными чуднЫе маски —

Скрывающие внутреннюю пустоту цари.

Внезапно люди очутились в мирной сказке,

Настолько страх всех переплавил изнутри.

Казалось всем, что вот оно, свершилось:

Всеобщего прощенья день настал.

И многим истинная красота открылась,

Кто жить отчаянием и враньём устал.

Вот-вот, теперь все ждали откровенно.

Воистину ЕДИНЫМ станем мы

И ауры людей сольются вдохновенно,

Сияя отблесками всеземной любви.

Вдруг, в этот час, живая радуга возникла.

Из темноты, как вспышка, выплыла она.

Во все частицы мира нашего проникла,

Окутав Землю радостью сполна.

Успев прочувствовать неповторимость мига,

Я вдруг проснулся. Бил колокольный звон.

Лежала рядом, наспех брошенная, книга.

За окнами клубился трудной жизни стон.

23 июля 2016

Выбор орла

Окинув ясным взором Землю,

Орёл вздохнул: «Настал мой скорбный час.

Хочу я жить, а смерть я не приемлю.

Но что же делать, коль исчез запас?

Ушло в туман тех дней моих веселье,

Когда играл я с Солнцем в вышине.

Теперь осталось лишь тяжёлое похмелье.

Не передам привет я будущей весне.

Причин расстраиваться у меня всё больше:

Клюв слишком длинный и изогнут вбок.

Похоже мне не продержаться дольше.

Теперешний предел — вот жизни моей срок».

Орёл парил, играючи ловя потоки.

Но густота и тяжесть крыльев била вновь,

Напоминая жизни ход жестокий.

И в жилах стыла, ожидая смерти, кровь.

Сколь не дыши — не надышаться напоследок.

И светом утренней звезды уж не напиться впрок.

Последних дней суровый аромат так едок.

Придётся всем однажды преступить порог.

— Забудь былое — это сон и наважденье. —

Орлу казалось будто Небо говорило с ним. —

Лети в гнездо. Живи одним стремленьем.

И если справишься — родишься ты другим.

— Но что же делать мне в жилище одиноком?

Я не могу ни спать, ни пить, ни есть.

— Разбей свой клюв. Ты будь с собой жестоким.

Тогда и выпадет тебе благая честь.

Взглянув на Солнце, утонувшее в закате,

Орёл решил: «Последую судьбе.

Отправлю сам себя я на распятье.

Доверюсь Небу и своей Звезде».

Расплющив клюв, он вспоминал былое.

Ведь надо ж было как-то дальше жить.

Повеяло вдруг счастьем и покоем,

Когда вернул он своей жизни нить.

Но не себя он видел в гордом покоренье

Высот небесных, что сияют как мечты.

Любимого птенца крик, как знаменье,

Послышался ему из гулкой немоты.

Забавный первенец был нестерпимо резвым.

Неугомонностью своей окрашивал те дни.

Все уговоры, впрочем, были бесполезны.

Как быстро те мгновения прошли.

Орёл застрял в воспоминаньях светлых.

А время медленно, но всё же шло.

Пригнали лето буйными волнами ветры.

Без клюва птице было очень тяжело.

Вот так бывает. Лишь вчера ты правил.

Теперь беспомощнее мАлого птенца.

Но кто-то ведь поток энергии направил?

И клюв подрос нормально, до конца.

Орёл очнулся. Голод невообразимый

Давно привык он бережно терпеть.

«Теперь попробуй, — шелест еле уловимый

С небес сказал. — опять не умереть.

Пройти второе испытанье должен